Гимназистка. Под тенью белой лисы. Бронислава Вонсович
Оно, знаешь ли, не из общедоступных.
Пожалуй, это звучало довольно правдоподобно и позволяло прояснить то, чего я не могла понять раньше: зачем Рысьиным понадобилось убивать Ольгу Станиславовну с дочерью, если артефакт при этом им не доставался.
– Это оказалось неожиданностью для моих людей, но все же они доставили обеих Звягинцеву, – так же сухо продолжила княгиня. – Тело Ольги к тому времени уже умерло, Лизино подавало признаки жизни, поэтому Звягинцев сделал все возможное, чтобы ее вытащить. И невозможное. Он, знаешь ли, тоже любил Лизу. И для нас оказалось серьезным ударом, когда выяснилось, что ты не она.
Ее глаза заблестели, но плакать при чужих, а меня она точно считала чужой, Рысьина не собиралась. Она взяла себя в руки и холодно спросила:
– Удовлетворена?
Глава 6
Княгиня молчала, высокомерно задрав голову так, словно собиралась поразить меня недружественным плетением прямо из подбородка. Вероятность такого я бы не исключала, поскольку понятия не имела, на что она способна, а на что нет. Как показала практика, сила – это отнюдь не все, важно, как ты можешь распорядиться имеющимся резервом. Пока Рысьина куда искусней меня по любому вопросу в магии. Врала ли она сейчас? Возможно, и нет, но наверняка что-то недоговаривала. Что-то, что она считала несущественным или, напротив, слишком существенным, чтобы выдавать мне, поскольку я для нее была Рысьиной лишь формально.
Я молчала тоже. Удовлетворена ли я была ее объяснением? Разумеется, нет. Но скажи я это – и ровным счетом ничего не изменится. Княгиня объяснила только то, что собиралась, вряд ли она добавит что-то еще. Выдала необходимый минимум – и успокоилась. Ну что ж, молчать можно и вдвоем…
Паузу мы тянули обе. Несколько раз я ловила на себе недоуменный княжеский взгляд, наконец она все же не выдержала первой:
– Лиза, почему ты молчишь?
– Размышляю, что из рассказанного вами правда.
– Разумеется, все! – возмутилась княгиня. – Неужели ты мне не веришь?
По ее оскорбленному виду впору было ожидать, что меня прямо сейчас вызовут на дуэль, чтобы хоть так восстановить поруганную честь. Но была ли она?
– Разве у меня есть причины безоговорочно вам верить? До сих пор вы только и делали, что меня обманывали.
– Какая же ты нахалка, – воскликнула она больше с восхищением, чем с порицанием. – Мы непрестанно о тебе заботились. Только и делали, что помогали встроиться в общество. Заботились о тебе. Учили.
– Вы? Разве что Владимир Викентьевич.
– Не обольщайся хорошим отношением Звягинцева, – искривила она тонкие губы в неприятной улыбке. – Делал он ровно то, что я ему приказала. Запрети тебя поддерживать – он не смог бы ослушаться.
– Клятва бы не дала?
– Именно. – Она чуть склонила голову, затем опять ее гордо откинула. – Удобная вещь – клятвы. Для обеспечения лояльности нет ничего лучше.
– Вряд ли Владимир Викентьевич думает так же, – не удержалась я, сразу вспомнив, как он предлагал меня