Повести и рассказы. священник Николай Агафонов
из зданий.
В бывшем кабинете игуменьи сидел Крутов. На столе стояла бутылка с водкой, и соленые огурцы, и помидоры в глиняной миске. Он играл на гармони и пел унылую песню:
Ах, барин, барин, скоро святки,
А ей не быть уже моей.
Богатый выбрал, да постылый,
Ей не видать отрадных дней…
Зашел Коган, увидев эту картину, укоризненно покачал головой:
– Что же ты, товарищ Крутов, какой пример своим бойцам показываешь?
– Я в бою пример показываю, – и он потянулся к бутылке, – врагов революции били и будем бить, а выпить русскому человеку иногда очень нужно. – Он плеснул себе в стакан, выпил и безнадежно махнул рукой. – Впрочем, тебе, Илья Соломонович, этого не понять.
– Некоторые вещи, товарищ Крутов, мне действительно трудно понять, но давай перейдем к делу. Завтра рано утром выступаем, так что готовь отряд.
– Ну наконец-то! – обрадованно воскликнул Крутов. – А то я уж начал опасаться, что гражданскую войну без нас закончат.
– На наш век, товарищ Крутов, буржуев хватит, – усмехнулся Коган, – в России с ними покончим, за мировую революцию пойдем воевать. А пока нам необходимо выполнить директиву губкома и провести продразверстку в селе Покровка. Сам понимаешь, что на голодный желудок не повоюешь.
– Скажи ты мне по старой дружбе, дорогой Илья Соломонович, – с видимым недовольством и иронией обратился Крутов к комиссару, – какой же такой умник догадался на боевом скакуне землю пахать? У нас на Дону для пахоты быков запрягали, а резвых скакунов для ратного дела берегли. Что, кроме меня, некого посылать?
– Ну чего ты опять в трубу лезешь. Решение принималось коллегией губкома, а не единолично. Думаешь, мне охота с мужичьем возиться. Между прочим, в Тамбовской губернии крестьяне весь отряд продразверстки перебили. Да уже не один такой случай. Так что сам думай, не на прогулку идем, считай, что это тоже война.
В храме села Покровка заканчивалось крещенское богослужение, когда в городе начал свои сборы отряд продразверстки.
Коган вынул револьвер, и, провернув барабан, убедился, что все патроны на месте, снова сунул его в кобуру.
В это время Степан, облаченный в стихарь, вынес из алтаря запрестольный крест[20] и подал его одному из прихожан.
Крутов, полюбовавшись своей саблей и попробовав большим пальцем ее остроту, самодовольно вложил опять в ножны.
Степан вынес из алтаря запрестольный образ Божией Матери и передал его другому мужику.
Брюханов примкнул штык-нож к винтовке и повесил ее за плечо.
Один из мужиков в храме подошел, вынул из гнезда древко хоругви[21] и с благоговением встал с нею перед солеей[22], ожидая начала крестного хода.
В это же время Зубов, поиграв в руке ножом, сложил его и сунул в карман шинели.
Второй прихожанин прошел и, взяв другую хоругвь, встал в паре рядом с первым.
– По
Крест, находящийся в церковном алтаре позади пре
стола.
Торжественное знамя с иконописным образом, которое выносят на крестном ходе.
Возвышение в храме перед иконостасом.