Белладонна. Аделин Грейс
Сигна. Только мертвые спят в такой час. – Марджори вздохнула, следуя за портнихой. – Хозяин не хочет, чтобы вы бродили по поместью, словно вестник смерти. Пора добавить немного цвета в ваш гардероб и подготовить к сезону балов.
Сигна чувствовала себя словно воскресший мертвец, конечности налились тяжестью, а глаза щипало от утреннего солнца. Казалось, она поспала от силы несколько минут. Всего несколько минут с тех пор, как ей выпало несчастье встретиться с духом Лилиан. И все же она собрала все силы и взбодрилась при словах о новых нарядах и поплелась в гостиную. Приятная девушка, которую Марджори представила как Элейн, новую горничную Сигны, принялась убирать с ее лица темные волнистые волосы, пока портниха возилась с талией, делая замеры.
Портниха оказалась пожилой женщиной с морщинистым лицом, словно каждая морщинка отражала прожитый год. Карие глаза-бусинки скрывались за круглыми очками, от которых, видимо, было мало толку, учитывая, как близко она наклонялась к Сигне, силясь прочитать цифры на измерительной ленте.
– Ты слишком худощава, девочка, – цокала портниха. – Кожа да кости.
Сигна отвернулась к окну, чтобы скрыть свой стыд. Тонкая сорочка почти не скрывала торчащие ребра, и она беспокойно провела по ним рукой. Марджори также посмотрела на них, слишком острые кости, выступающие из кожи. Живя с Магдой, Сигна добывала пропитание как могла, но была слишком молода, чтобы получить доступ к наследству, а выдаваемое скромное пособие шло прямиком в игорные притоны. Тетя, вероятно, чувствовала бы себя счастливицей, если бы заморила племянницу голодом. Ее заботило лишь одно, то же, что и большинство предыдущих опекунов, а именно как заполучить кусочек будущего состояния Сигны.
– Пошейте с запасом, – приказала Марджори швее, отводя взгляд от ребер и делая вид, что помогает Элейн уложить волосы Сигны. – Через пару дней у нее будут пухленькие щечки.
Швея удовлетворенно хмыкнула. И как только записала замеры в кожаный карманный блокнот, начала подносить к лицу Сигны образцы тканей самых разнообразных цветов. Они работали перед роскошным серебряным зеркалом, в которое Сигна украдкой поглядывала, в глубине души ожидая, что ее отражение начнет двигаться само по себе, как ночью. Грязь осталась у нее под ногтями, и стопы тоже были в земле. И когда портниха бросила на них хмурый взгляд, Сигне оставалось только сделать вид, будто она ничего не понимает.
Хотя Сигна мало понимала в ценах на гардероб, но могла догадаться, что это недешевое удовольствие. Ни один из опекунов никогда не тратил на нее столько денег. Должно быть, Элайджа очень хотел, чтобы Сигна сняла свое траурное платье. В то время как Марджори вздыхала над спокойными оттенками розового, кремового и лилового, Сигна отдала предпочтение зеленому, темному как лес, и красному, глубокому и насыщенному словно кровь. Но решила промолчать, в конце концов, что она понимала в моде? Если ей хочется выйти в общество, то определенно стоит доверять подобные решения Марджори и безропотно соглашаться на скучные тона.
Уходя, портниха оставила бледно-желтое дневное платье с голубыми лентами