Летчик под грифом «секретно». Вячеслав Исаев
стрела, дороге, разрезающей обширный лесной массив.
– Это их национальный парк, – увидев, что пассажир проснулся и с недоумением смотрит по сторонам, произнес Браун.
– Послушай, дружище, за каким хреном меня выдернули с насиженного места, заставив пересечь столько часовых поясов? – не проявив интереса к национальному достоянию королевства, спросил крепыш. – Я до сих пор не могу выйти из сонного состояния после перелета.
– Как я тебя понимаю, Алекс! – засмеялся Браун. – После привлекательных китаянок вдруг оказаться в окружении женщин, закутанных в хиджаб. Кому это может понравиться!
Алекс Тэйлор последние три года работал в Пекине в оперативной группе Центрального разведывательного управления под крышей генерального консульства. До перехода на службу в ЦРУ был военным летчиком, летавшим на истребителях различных типов. В свое время выучил русский язык, поскольку начинал работать в отделении СССР и Восточной Европы в оперативном департаменте. Там он и познакомился с Брауном, с которым впоследствии возникли дружеские отношения и который в настоящее время успешно совмещал должность третьего секретаря посольства с работой в качестве помощника резидента ЦРУ. Когда шеф попросил его подыскать надежного человека для контроля за лечением пациента в госпитале «Центра допросов марокканского Управления контрразведки» и последующей плотной работы с ним, лучшей кандидатуры, чем Алекс Тэйлор, не нашлось.
Они подъехали к воротам, перед которыми помимо знака «Проезд без остановки запрещен» на информационном щите красовалась предупредительная надпись на арабском, английском и французском языках: «Стой! Проезд и проход запрещен. Стреляем без предупреждения!»
Тэйлор вопросительно взглянул на Брауна.
– Все в порядке, Алекс. Формально Центр находится под юрисдикцией марокканской контрразведки, но…
– Я понял тебя, Джейсон. Кто платит, тот и заказывает музыку.
Они поднялись на второй этаж трехэтажного здания с колоннами, где их встретила молоденькая женщина в белом халате и, поздоровавшись на английском языке, молча провела по длинному коридору к помещению с номером 10 на двери. Алекс узнал в ней соотечественницу. Перед тем как открыть дверь палаты, женщина предупредила:
– Пациент спит после повторной операции. Он так ничего и не вспомнил. Мистер Гонсалес сказал, что после операции раньше чем через неделю больного не стоит беспокоить.
– Хорошо, Бетти. Мы только взглянем на пациента. А с доктором мы можем поговорить?
– Сожалею, но мистер Гонсалес недавно уехал домой отдыхать – операция была сложной. Будет завтра.
В палате Алекс увидел молодого парня, спящего под капельницей, со следами недавних ссадин на лице и, несмотря на глубокий послеоперационный сон, остатками гримасы, свидетельствующей о перенесенной физической и, вполне возможно, душевной боли. Простояв возле кровати больного не более минуты, гости вышли из палаты и спустились на первый этаж, где Браун показал Алексу его апартаменты для временного проживания, которые были ничуть не хуже