Филострато. Охота Дианы. Джованни Боккаччо
даже в вопросе датировки произведения ученые не пришли к согласию. Роман рассматривают как важный этап на пути к «Декамерону», потому что зерно новеллы содержится уже здесь, в центре сюжета: отношения между любовниками устраивает проворный сводник, отсутствуют какие-либо побочные линии повествования. И для самого Боккаччо «Филострато» был не менее значим как в личном плане, так и в литературном. Всё, созданное им раньше, в той или иной степени отдавало дань ученичеству, а «Филострато» уже вполне зрелое произведение, первая среди его крупных работ, ряд которых завершается «Декамероном». И то мировосприятие, которое мы видим в его opus magnum, формировалось именно здесь, в октавах «Филострато». Можно сказать, что с этого начался европейский Ренессанс.
Относительно литературных достоинств романа исследователи единодушны. Даются высокие оценки. Это мнение разделяла и советская критика. Александр Смирнов определил «Филострато» как «мнимоэпическую поэму, по существу являющуюся наброском психологического романа», отметив глубину раскрытия характеров героев и персонажей. Как на реалистическую тенденцию Боккаччо ученый указал на «полное отсутствие вмешательства богов в судьбу любящих»[17]. Помимо того, на протяжении всего достаточно длинного повествования (5704 стиха) мы не встретим столь любимой гуманистами и самим Боккаччо мифологической образности и реминисценций из античных авторов. В этом плане стиль «Филострато» можно назвать умеренным, даже аскетическим. Лишь в наиболее лирических местах, таких, как гимн Венере (III, 74–89) и последнее письмо Троила (VII, 52–75), содержатся отсылки к стихам других поэтов, прежде всего, Петрарки[18]. Отсутствие каких-либо проявлений мифологической, географической учености автора в этом романе указывает на то, что он предназначался не для ученых, а для светского общества.
Античные классики мало интересовали придворных дам, плохо знавших или вовсе не знавших латинский язык и предпочитавших куртуазную литературу, живую и актуальную в то время. Чтобы угодить вкусам общества, требовалось жертвовать гуманистическими пристрастиями, чего Боккаччо, однако, не стал делать в «Филоколо» и, быть может, потому работал над ним слишком долго. Тех же принципов он придерживался в ранней «Охоте Дианы», а в его лирике мифологические образы не более чем поэтическая игра.
Обстановка романа, как справедливо подметил Ф. де Санктис, сходствует с той, которая окружала автора. Это «страницы из закулисной жизни неаполитанского двора, картина жизни городского сословия, протекающей где-то между грубой наивностью простонародья и идеальной жизнью феодалов и рыцарей»[19]. Ученый называет любовные отношения в романе буржуазными, воспитанными культурой и искусством, при этом отмечая, что они лишены чести и религиозного чувства.
Де Санктис подчас бывал резок в утверждениях, и это его высказывание необходимо пояснить. Честь герои романа понимают по-разному. Для Крисеиды это внешние
Строфы 83–84 третьей части – парафраз знаменитого 61-го сонета Петрарки.