Поцелуев мост. Наталия Романова
одна мужская рука обхватила меня, вторая бесцеремонно провела по груди, безошибочно нашла сосок и сжала его. Кровь от головы, которая в первые секунды хлынула вверх, мгновенно опустилась вниз живота и заставила меня нетерпеливо потереть ногами друг о друга.
– Сейчас всё будет, – спрашивая взглядом, куда идти, пообещал Федос.
Я совершенно безвольно кивнула в сторону двери в свою комнату, чем он воспользовался, мгновенно сориентировавшись.
За дверью, когда повернулась защёлка, я почувствовала, как намокла моя майка от настырных мужских губ, а трусы – от настойчивых, совершенных движений пальцев.
– Немного рано, придётся потерпеть, конфета, – пробормотал Федос, отпуская меня на непродолжительное время из объятий.
Ему понадобилось совсем немного времени, чтобы звякнуть пряжкой ремня, дёрнуть молнию на джинсах, приспустить их вместе с бельём и запечатать свой шикарный член в презерватив. Подхватил меня на руки, к себе грудью, заставил обхватить себя ногами за поясницу и одним быстрым, уверенным движением вошёл.
– Да, рано, – подтвердил он свои же слова, пока я жмурилась от сильных ощущений.
Слишком, невероятно сильных! Ничего подобного я не чувствовала за весь свой пятилетний сексуальный опыт. Одновременно мне было оглушающе приятно и нестерпимо больно. Одно перетекало в другое, перемешивалось, заставляло тяжело и глубоко дышать. Хвататься за взмокшую шею Федоса. Совершенно не свойственно мне протяжно стонать.
– Боюсь, придут твои, – объяснил он своё поведение, словно сейчас я нуждалась в бестолковых словах.
Единственное, что я хотела в тот момент, это чтобы он начал двигаться, почувствовать это снова – распирающее, невероятное чувство удовольствия, перемешанного с крупицами боли.
– Давай… – заныла я.
Попыталась начать двигаться, что, учитывая моё положение – почти распятое между телом Федосом и стеной, – было непросто сделать. Благо, он сам понял, чего я хочу. Качнул бёдрами, потом ещё и ещё. Выскользнул почти до самого конца, вернулся и снова выскользнул на полную длину. После начал менять положения, углы, скорость, вынуждая почти плакать от восторга.
Кончили мы вместе или почти вместе, распластавшись на диване, под судорожные слова Федоса:
– Американский хлебовоз, где были мои глаза раньше?!
Глава 4
Не успела я прийти в себя, отдышаться, как следует – кто бы мог подумать, что после непродолжительного по времени полового акта я буду задыхаться, как победитель марафона на финише – раздался звонок телефона.
– Да? – ответила я, предварительно прокашлявшись.
– Подавилась что ли? – раздался ворчливый, бабушкин голос. – Спишь? Вставай, давай. Иди к «Реалу». Я сахара взяла, риса, соли, тушёнку еще.
– Бабуль, ты в прошлую среду соль брала, – проныла я в трубку.
– Запас карман не тянет. Пошевеливайся, – гаркнула бабушка и бросила трубку.
Всё это время я лежала на расслабленном плече Федоса. Он перебирал пальцами мои волосы и, закрыв глаза,