Метастазы. Александр Андреевич Апосту
жареной. А вот с узелком сверху – это с яблоком и корицей. О, – воскликнул он, – я тебя должен угостить своим копченым мясом. Посмотри, там сзади должен быть шматок в фольге. И конфеты тоже. У внуков своих украл немного.
– Вы очень запасливый.
– Люблю угощать людей. Все равно нечем особо в дороге заняться. А так хоть вам, путешественникам, не дам умереть с голоду. Пробуй пирожки. Даю слово, это лучшее, что ты пробовал в жизни. Моя женушка не может на месте сидеть, ничего не приготовив. Сует мне на один день недельные запасы продовольствия…
Назар снова посмеялся с полным ртом угощения.
– Вы же сказали это для путешественников?
– Ну да, – усмехнулся мужик, изображая неловкость, – у нас с ней общий благотворительный бизнес.
– Очень вкусно.
– Внукам тоже нравится. Они сюда приезжают на каникулы. Объедаются, гуляют, купаются. Я их в походы по лесам вожу, байки всякие травлю. Родители то их заняты работой. Надо новоиспеченным людям детство устроить, подарить лучшее время жизни.
– Что правда, то правда.
– С яблоками попробуй, они у нас лучшие во всем крае. Я на них просто молюсь. Они и сидр чудесный приносят, и варенье. А шарлотку какую из них пеку-хоть в ресторане подавай. Даже моя шеф-повариха с такой не справится. Внуки свидетели, что я не брешу.
– Ха-ха. Главные дегустаторы это дети.
– Конечно. Их сердечки покорить легко – главное, больше яблок, а для хрустящей корочки больше домашних яиц взболтать. А если добавить ещё вишневое или черничное варенье туда, то вообще меня утопят в океане любви.
Назар не знал, часто ли старик это рассказывает, но его глаза горели как от первозданного чувства. Умиротворение стало очень заразительным.
– Ты прости, если много болтаю. Понимаешь сам, старость, отчужденность от цивилизации.
– Мне очень интересно.
– А ты сам-то чего скитаешься? Я-то ладно, отдалился на старости лет. А тебе на вид лет 25, должен в это время не выходить с вечеринок. Девочки там, друзья, самореализация.
Назар вспомнил недавние записи в дневнике.
«Любовь. Я как – то любил. Потом еще раз. А потом еще раз. Затем снова, но по-настоящему. А потом это случилось вновь. И потом еще пару раз. После этого я уже не мог любить».
– Не знаю, – ответил он мужику, – если честно сам без понятия. Сам поверил в обреченность, что-то пообещал себе. Вот пытаюсь не сдаваться и непонятно зачем идти к намеченному.
– Все мы так. До тех пор пока несчастные.
«Счастье – это гормоны, перемножанные на слабоумие, в свою очередь перемноженное на долю случая , разделённое на погоню за счастьем других людей и в итоге ещё раз умножанное на ноль коварной реальностью».
– У тебя что-то случилось в жизни? – поинтересовался мужик.
– Да ничего особенного. Все, как у обычного человека. Мелочи. В совокупности.
«Я не помню, что со мной было. Я просто помню, что чувствовал в начале и понимаю, что ничего не чувствую сейчас».
– Это все от постоянных мыслей. Надо меньше копать. Думать надо, но в итоге