Радио «Вавилон». Кирилл Куталов
пути вдоль придорожного леса мелькала реклама дератизаторов, ассенизаторов и копателей колодцев. Чем дальше ехали, тем мрачнее делался Артемов, и что едут они уже не по шоссе, а по какой-то другой дороге, он заметил не сразу.
Он подумал, что это какой-то хитрый объезд пробки перед МКАДом, известный только таксистам, когда машина резко остановилась, а из темноты в салон втиснулся кто-то тяжелый и быстрый: Артемов не успел даже руки вытянуть в его сторону. Удар в челюсть, вспышка, ничего.
Он очнулся на земле. Сбоку бил яркий ксеноновый свет. Попробовал повернуться и встать, но оказался связан по рукам и ногам. Хотел закричать – и, как в кошмаре, не смог раскрыть рот, заклеенный скотчем. Увидел колеса машины, чьи-то ноги в армейских ботинках, потом услышал шаги, и вот его перевернули на спину. Над ним, огромный и широкий, стоял недавний попутчик, теперь он держал в руке пистолет и направлял его на Артемова, Артемов видел черную дырку ствола.
– Долетался, сука, – почти ласково сказал мужчина.
Артемов замычал, засучил связанными ногами, а потом мужчина скривился, схватил себя свободной рукой за шею и начал падать – на Артемова, все еще держа в руке пистолет, потом снова была темнота.
Потом он очнулся во второй раз. Мягкая светлая кожа под щекой. Приятный приглушенный свет. Любимый с детства запах воздуха из рециркуляционной системы. Ровный гул турбин. Легкость и ощущение счастья. Артемов поднял голову – едва ощутимо кольнуло в шее. Посмотрел на руки – красные полосы поперек чуть опухших запястий. Повернулся к иллюминатору – в соседнем кресле сидела блондинка с массивными браслетами на запястьях, на откидном столике перед ней стоял «эйр» и высокий узкий бокал. От «эйра» тянулся белый провод наушников – она писала что-то и слушала. Потом повернулась к Артемову.
– Ну привет, – улыбнулась, вынимая капельки наушников, закрыла ноут. – Выпьешь чего-нибудь?
Из всего, что Артемов услышал за следующие три часа, легче всего ему было поверить в то, что их самолет полностью невидим для радаров.
В остальном было так. Две враждующие расы неземного происхождения, которые оказались на Земле больше трех тысяч лет назад, не смогли отсюда улететь. Корабли сломались и сгнили где-то в бассейне Амазонки. Для одних – для простоты женщина называла их эльфами – притяжение Земли было слишком слабым по сравнению с родной планетой. Для других – она называла их гномами – наоборот, слишком сильным, гнетущим. И для тех, и для других жизнь на Земле была сплошным мучением. Между собой две расы не скрещивались, зато с людьми – очень даже, и, по мере того как происходило смешение и адаптация, чистых эльфов или гномов на планете становилось все меньше, но, несмотря на это, вражда между расами не утихала. Потомки первых пришельцев по-прежнему убивали друг друга.
И те, и другие устроились, в общем, неплохо. Легковесные воздушные эльфы изобрели авиацию, придумали небоскребы и полетели в ближний космос. Тяжелые тугодумы гномы зарывались в толщу планеты: копали уголь,