На Север!. Сергей Гришин

      – Интере-есно, – протянул протодиакон. – Значит, говоришь, маленькая девочка?

      – Да, – кивнул я. – Довольно милая. Была. Пока клыки не появились.

      – Что-то мне это напомнило, – Антуан потеребил бородку.

      – История про маленькую девочку-вурдалака? – удивился Аркадий Петрович.

      – Нет. Вон тот памятник, – Антуан указал на усадьбу бояр Отрыжкиных, недалеко от которой возвышалось заросшее травой и мхом нечто, отдалённо похожее на вылезающего из-под земли мужика с раскинутыми руками. – Что это?

      – Не знаю, – я пожал плечами. – Всегда здесь стояло.

      – Такое ощущение, что кто-то выбирался из могилы, но застрял. И теперь вроде как говорит: «Ну, не смог. Кто ж виноват?», – Аркадий Петрович подошёл к тому, что его спутник назвал памятником и постучал по зелёной поверхности. – Там внутри явно нечто твёрдое. Остатки какого-то древнего монумента?

      – Кто ж теперь узнает? – хмыкнул я. – Говорят, после ударов каким-то хтоническим оружием здесь камня на камне не осталось.

      – Ты хотел сказать, тектоническим? – уточнил поэт.

      Я вновь пожал плечами. В моих книжках я не читал ни про одно, ни про другое.

      Антуан же выудил из кармана свою пипку и стал делать картинки этого… пусть будет монумента. Просто монумента, себя на фоне монумента, нас на фоне монумента, себя без монумента, себя на фоне усадьбы Отрыжкиных, себя на фоне травы, себя на фоне неба…

      – Что-то увлёкся Антоха, – Аркадий Петрович осуждающе поглядел на своего спутника.

      – А что он делает? – спросил я.

      Когда я попал в Небесную Москву, меня поразила любовь местных жителей к репортажной съёмке. Вместо того, чтобы оказать помощь ближним, они предпочитали всё запечатлевать своими приборами… как же их… Пипками, короче.

      – Блог, – таинственно сообщил поэт.

      – Блохи? – не понял я. – Ну, тогда зря вы от бани отказались!

      – Это его личная страничка в сети, – пояснил Аркадий Петрович.

      – А! – я хлопнул себя по лбу. – Точно! У вас же документальное путешествие. Так он что, будет каждый свой шаг так вот снимать и в сеть выкладывать?

      Поэт кивнул. Антуан же перестал кривляться перед своей пипкой и теперь стучал пальцем по экрану, отчаянно сопя.

      – Что-то пошло не так? – спросил Аркадий Петрович, приподняв бровь.

      – Не могу отправить, – поморщился протодиакон. – Сети нет.

      – У нас это обычное явление, – с видом знатока промолвил я.

      – Ладно, не переживай, – Аркадий Петрович похлопал спутника по плечу. – В путешествии где-нибудь да появится. Тогда все твои подписчики всё разом увидят.

      – И то верно, – облегчённо улыбнулся Антуан. – Слушай, – глаза его загорелись идеей, – а почитай на камеру что-нибудь из своего. Что-нибудь лирическое. А я тебя поснимаю на фоне этого древнего артефакта.

      Аркадий Петрович ненадолго задумался, а потом опёрся на старинный монумент, прикрыл свои очи и продекламировал: