Послушарики. Эдит Несбит
занавески, в комнатах похожие на шахматную доску черно-белые мраморные полы, а еще там есть шаткая потайная лестница (хотя теперь уже не потайная). Здание не очень большое, но его окружает ров с водой, и мост, перекинутый через ров, ведет прямо к входной двери. По другую сторону рва есть ферма с амбарами, овчарнями, конюшнями и всякими другими постройками. С дальней стороны дома садовая лужайка тянется до самого кладбища, которое отделено от сада только небольшой насыпью, поросшей травой. Перед домом есть еще другой сад, а на задах – большая фруктовая роща.
Хозяин поместья любит новшества, поэтому он построил себе другое, с оранжереями и конюшней, над которой поставил башенку с часами, а Дом у Рва сдал в аренду, и дядя Альберта его снял. Наш отец должен был жить тут наездами, с субботы до понедельника, а дядя Альберта – все время. Он пишет книгу, и мы не должны его беспокоить, но он будет за нами присматривать. Надеюсь, я понятно объяснил. Я постарался описать всё как можно короче.
Мы приехали довольно поздно, но было еще достаточно светло, чтобы разглядеть большой колокол на крыше дома. Веревка от него спускалась прямо в дом, в нашу спальню, а потом шла в столовую. Эйч-Оу, умываясь перед ужином, увидел веревку, потянул за нее (мы с Диком ему позволили), и колокол торжественно зазвонил. Отец крикнул, чтобы Эйч-Оу прекратил звонить, и мы пошли ужинать.
Но вскоре послышался топот ног на гравийных дорожках, и отец вышел посмотреть, в чем дело. Вернувшись, он сказал:
– Вся деревня или, по крайней мере, ее половина явилась посмотреть, почему звонил колокол. В него звонят только если начался пожар или напали грабители. Почему вам, детям, обязательно надо все трогать?
– Укладывание в постель следует за ужином так же неизменно, как плод следует за цветением, – заметил дядя Альберта. – Сегодня они больше ничего не натворят, сэр. А завтра я перечислю им несколько вещей, которых следует избегать в этом буколическом уединении.
Итак, сразу после ужина мы легли спать и поэтому в ту ночь почти ничего не видели.
Но назавтра мы встали рано и, казалось, проснулись в новом мире, богатом сюрпризами, о которых мы раньше и мечтать не могли.
Утром мы побывали везде, где только можно, но до завтрака не осмотрели и половины того, что было в поместье, да что там половины – даже четверти. Завтракали мы в комнате, которая как будто явилась из сказки: черные дубовые панели, зеленые занавески, фарфор в угловых шкафах со стеклянными запертыми дверцами. На завтрак были медовые соты. После завтрака отец вернулся в город, и дядя Альберта уехал с ним, чтобы повидаться с издателями. Мы проводили их на станцию, и отец вручил нам длинный список того, что нельзя делать. Список начинался так: «Не дергайте за веревки, если не знаете точно, к чему прикреплен другой их конец», а заканчивался пунктом: «Ради бога, постарайтесь ничего не натворить до моего приезда в субботу». Между первым и последним пунктом было много разных других.
Мы пообещали, что будем вести себя по списку.
Проводив этих двоих, мы махали вслед поезду, пока