Жуга. Осенний лис. Дмитрий Скирюк
ещё к Руженке липнет, сволочь!
Жуга обернулся на крик и разглядел в толпе белобрысую голову паренька из корчмы, которому давеча отказался дать приворотное зелье. Этого только не хватало!
Один из мужиков – не то Ешек, не то Карел – шагнул вперёд, схватил Жугу за руку и попытался оттащить в сторону, но вскрикнул, наткнувшись на браслет, и поспешно отскочил. Потёр ладонь.
– Жжётся, гадина!
Жуга покосился на браслет – камень пылал как огонь. Он поднял голову и встретился взглядом со священником. Тот стоял в сторонке, теребя наперсный крест.
– А ведь вы знали, батюшка, – сказал Жуга. – Всё-всё знали. Ведь он, наверно, приходил к вам… уже потом…
– На всё воля Божья. – Тот опустил глаза. – Я молился за него, но… – Он развёл руками. – Бог не вмешается, если люди молчат.
А люди молчали – толпа, угрожающе притихнув, медленно смыкала круг. Збых огляделся. Лица… серые, злые… Неужели он жил с ними рядом столько лет?
«А ведь они боятся, – вдруг подумалось ему. – Всего боятся. Своих хозяев боятся и своих батраков, своих жён и своих мужей. Даже детей своих и то боятся до смерти…»
Не хватало только искры, чтобы вспыхнул пожар, и её не пришлось долго ждать.
– Бей ведьмака! – вскричал кто-то, и толпа бросилась вперёд. Збых рванулся на помощь другу, но ему подставили ножку, в воздухе мелькнула лопата, и кузнец, оглушённый, повалился на снег.
– Збышко!!!
Ружена подоспела только в последнюю минуту и не смогла сдержать крика, увидев, как людская волна прокатилась над её братом и захлестнула рыжего странника.
– Не троньте его!!!
Её отпихнули в сторону. Девушке оставалось стоять и бессильно смотреть на кучу шевелящихся тел. Слышались крики, пыхтение, ругательства, треск рвущейся материи.
И вдруг всё кончилось.
Никто не понял, откуда они взялись – белые волки – пятеро зверей во главе с матёрым вожаком; они как-то сразу возникли в самой гуще драки, как возникают ниоткуда хлопья снега в чистом зимнем воздухе, и через миг рыжего паренька окружил вихрь когтей, горящих глаз и щёлкающих клыков. Толпа ахнула и схлынула назад, оставив на истоптанном снегу распростёртое тело.
Повисла гнетущая тишина.
Жуга лежал недвижно, уткнувшись лицом в снег. Налетавший ветер шевелил его рыжие в пятнах крови волосы. «Убили!» – ахнула женщина. «Молчи, дура… – грубо осадил её мужской голос. – Молчи…»
Четыре волка остались стоять неровным полукругом, ощерив зубы, – замершие, собранные, готовые к прыжку. Пятый подошёл к травнику, склонился над ним. Мелькнул промеж зубов жаркий розовый язык.
Послышался стон. Пальцы простёртой руки сжались, горстью загребая снег, Жуга поднял голову и открыл глаза. Обвёл взглядом притихших поселян. Разбитые губы шевельнулись.
– Тени… – еле слышно сказал он. – Как вы не понимаете, что все вы – просто тени…
Он медленно приподнялся. Сел. Вытер губы, безразлично покосился на окровавленный рукав и попытался встать. Волк с готовностью подставил плечо. Жуга благодарно кивнул, ухватился рукой