Титановый король. Юлия Резник
на разговоры нет, хотя обычно мы перекидываемся с Михалычем парочкой слов. На этот раз я просто отдаю деньги, а тот обещает не забыть внести наши фамилии в общий список.
От арены до дома еще сорок минут на автобусе. Да с сумками, да в час пик. Домой приезжаю донельзя измочаленный. А ведь еще нужно сходить в магазин и приготовить ужин. Пацаны все уши мне прожужжали о том, какие они голодные.
– Обойдемся пельменями? Я сегодня очень устал.
– Обойдемся, – вздыхают синхронно, и я понимаю, что с гораздо большим удовольствием они бы съели домашнее. Надо заставить себя в следующий раз приготовить что-нибудь стоящее. Может быть, даже заморочусь с блинами. Чем черт не шутит? К счастью, прямо у нас перед носом открывается касса, и хоть в очереди стоять не приходится. Бросаю пачку замороженных пельменей на ленту. Кошусь на своих пацанов, нетерпеливо переминающихся с ноги на ногу. Те ничего не просят, лишь бросают голодные взгляды на шоколадки на витрине у кассы.
– Берите, но по одной.
Ник с победным кличем хватает по Сникерсу себе и брату. Данька бормочет, что ему совсем не хочется шоколада. Но все в его взгляде говорит об обратном. Во мне поднимается привычное чувство вины за то, что я не могу закрыть все их потребности, хотя ну просто из кожи вон лезу, хватаясь за любую работу. Но даже так я не уверен в том, что справляюсь. Без их матери ни черта у меня не выходит. С Лизой мне все давалось намного легче. Без нее же…
– Федя… – запинаюсь на ровном месте. Оборачиваюсь, лишь когда вслед за «Федя» прилетает «Привет».
– Мама… Отец.
Удивительно. Ладно, мать явилась, но батя… Это что-то новое. Прямо из ряда вон. Мальчишки, которые никогда не видели моих родителей, с интересом глядят из-под надвинутых на брови одинаковых шапок. Родители же делают вид, будто не замечают их интереса.
– Какими судьбами? – равнодушно интересуюсь я. Мы до этих пор не виделись… сколько? Да насколько лет. С тех пор как на ультиматум либо-мы-либо-она я выбрал… ее, собственно.
– Мы с папой хотели с тобой поговорить.
– Никит, Данил, это мои родители.
Сказать «ваши бабушка и дедушка» я не решаюсь. Ведь мой отец может в любой момент брякнуть, что «к этим детям» (так он их называет) он не имеет ровным счетом никакого отношения. Батя, может, и не имеет, для него все зациклено на генетике. Я же… считаю, что отцом является тот, кто этих детей воспитал.
– Очень приятно! – лепечет мама, отводя взгляд.
– Угу, – тонко считывая их неприятие, синхронно бурчат мои парни.
– Думаю, нам лучше подняться в квартиру.
Откуда они узнали мой адрес – не спрашиваю. Вероятнее всего, отец обратился в деканат, там у него полно друзей. И мой адрес, хотя меня и отчислили, наверняка еще хранится в архиве.
Проходим в тесную прихожую. Здесь и когда мы втроем раздеваемся, образуется куча мала. С родителями же, что стоят за спиной, вообще не развернуться.
– Бегите мыть руки. Пельмени будут готовы минут через пятнадцать.
Пацаны