Формат. Сборник литературных миниатюр. Александр Александрович Субботин
Мужчина немногим за тридцать, борода, волосы до плеч – образ очень знакомый. Но было что-то неправильное в его чертах. Что-то отталкивающее, уродливое, асимметричное. Даже невзирая на умные проницательные глаза, смотрящие с какой-то неземной, но холодной добротой.
– А, это ты? – с трудом подняв веки, медленно прохрипел сухим горлом Понтифик. – Зачем ты здесь? Чтобы посмеяться?
Незнакомец действительно усмехнулся и, поглаживая бороду, показал ровные белоснежные зубы.
– Нет, – весело сказал он. – Ты плохо обо мне осведомлён. Наоборот: я пришёл просить у тебя помощи, ваше святейшество.
– Чем может помочь пастух, растерявший своё стадо? – недовольно проворчал Понтифик, однако просьба ему польстила.
Незнакомец воровато осмотрелся, достал сигареты, закурил и, сунув руку в карман брюк, продолжил:
– Как сказать. Не вини себя. Люди по своей природе неблагодарные существа, и с этим ничего не поделать. Именно поэтому ты здесь в одиночестве. Хотя, по мне, мало кто сделал для них больше, чем ты.
– Это правда, – подтвердил Понтифик. – Я служил им как мог.
– Вот-вот, служил только им, – подхватил гость. – Но кроме того, что они неблагодарны, они ещё чертовски непостоянны, верно? Вчера они хотели крестовых походов, затем костров инквизиции, последний раз они просили тебя о смягчении правил. И ты им дал всё. И вот с чем остался.
– Это была политика, – крикнул вдруг Понтифик.
– И политика тоже, – спокойно согласился незнакомец, усаживаясь в одно из кресел и закидывая ногу на ногу. – Ты был им как папаша. Как добренький папаша.
– Потому что времена меняются, – огрызнулся Понтифик, – люди меняются, мир меняется. Преступно это не замечать и ничего не делать. Я хотел, чтобы вера для людей была…
Тут священнослужитель как-то оборвался и трясущейся морщинистой рукой потрогал лоб.
– Комфортной. Ты это хотел сказать? – с улыбкой закончил неизвестный.
– Это неподходящее слово.
– А всё-таки оно точное.
– Я всегда шёл людям навстречу только из-за любви к ним. В этом нет ничего дурного.
– Да-да, возлюби ближнего своего, всё как в Книге, – усмехнулся неизвестный. – А навстречу греху не шёл?
– Я всегда был нетерпим к греху! – резко выкрикнул Понтифик.
– Ох уж мне эта тонкая грань между любовью к человеку и попустительством к его греху. Тем не менее я здесь. Ты ведь знаешь, кто я?
Понтифик долго смотрел на незнакомца с ненавистью, а затем сказал:
– Я знаю, кто ты, и наслышан о твоих лживых чудесах.
– Лживые или нет, но у меня там, за дверью, миллионы последователей, в то время как ты здесь один.
– Что тебе нужно?
Незнакомец поднялся, бросил окурок на пол и наступил на него каблуком.
– Ты всегда относился с пониманием к этому миру и людям в нём. Искусный политик, общественный деятель, знаковая фигура. Ты никому не отказывал, шёл в ногу со временем и делал религию комфортной, чтобы никого не обидеть. Ты был добрым папашей. Так