Вознесение. Геннадий Евгеньевич Деринг
в точку мимо Иакова, сдвинув густые брови, охватив голову ладонями и незаметно затыкая пальцами уши.)
ИАКОВ (с напором). Не знаю, сколько раз я возносил к тебе мольбы. И получал ответ пустых небес. За разом раз я начал понимать тебя не как святое вечно сущее, а как сухую оболочку, как скорлупу, обмазанную блендомедом, как раковину перламутровую пустую. (Лицо Иакова искажается болезненной гримасой, он трёт лоб ладонью, издавая невнятное мычание.)
БОДИ-БОГ. Воды и аспирин!
(Иаков глотает таблетку и запивает её водой из поданного судебным приставом фиала, зубы его стучат о край сосуда.)
ИСИДА. Есть ли свидетели твоих блужданий в Боге?
ИАКОВ. Я благодарен за прозрение Спинозе. Мы с Барухом судьбу делили на двоих. Мы оба с Пиренеев беглецы, торговцы амстердамские. Мы раковину испытали досконально – какой из неё толк? Поделать пуговицы, амулеты, или изладить музыкальный рог? Представь себе, Отец, твою серебренную раку, лишенную твоих святых мощей, и ты поймешь сынов твоих печаль и замешательство…
(Боди-Бог согласно кивает.)
ИАКОВ. Ужасный факт утраты Бога был налицо! Неверия свирепый зверь оскалился пред нами… Мы плакали и ахали, но Барух слёзы лил от радости познания, а я – от страха. Хил телом, духом – Прометей, Спиноза-умник был из первых, как ты их именуешь ныне, rationalisов, он был рационалис-гений. Он веру древнюю потряс, он Тору колебал, опровергал пророков и учителей! Напрасно я пытался охладить великое чело, к вискам прикладывая оцет, он избранность евреев отрицал, тебе, Отец, он предлагал испробовать на вкус их «сладкую» судьбу… Но я не Барух-вольнодумец, Я зачат и рождён был в Боге! А потому я молча слушал в синагоге проклятья другу. Когда по приговору ангелов, по слову всех святых без исключенья, с согласия тебя, Благословенный (кланяется Боди-Богу), был Барух отвергаем, отлучаем и предан осужденью… Пустою оказалась раковина веры. Но, пережив эксцесс, я заново родился. Мечта, мной обретённая в песках Синая, росла во мне, как в матери мужает эмбрион… (Задумавшись, Иаков, закрывает глаза и, покачивая головой, негромко декламирует):
Коль Бога в мире нет,
И нет суда рабам,
Судить и бичевать
Я, смертный, буду сам!
(Трясёт головой, открывает глаза, окрепшим голосом, с нажимом произносит «я». )
И клялся я отцовскими могилами, с которых меня гнали супостаты, что я заставлю их купить прощение, и цены розничные будут дороги! Вы гоните меня, вы запираете передо мной ворота, окна, двери лишь потому, что перед вами иудей. Но я войду в ваш дом, вернее, вас я выманю из ваших стен. На вашу простоту довольно двух-трех финансовых приёмов… Я вас заставлю выползти из ваших замков, сёл и смрадных городов на тот простор, где я силен, как сам Создатель и Творец! Урод в семье народов, скиталец Агасфер по диким пажитям Истории, зерно пшеничное меж жерновов великих вер… Как мог я в дерзости своей такое возмечтать?!