Не любовь. Не с нами. Наталия Романова
хвостом на голове, как молодая кобылица. Глазела по сторонам, кривила размалёванные губы, морщила нос, словно увидела какую-то гадость, например, пищевые отходы, простоявшие на солнце несколько дней.
Дом у нас самый обыкновенный. Не дворец с золотым унитазом в тронном зале, но нос воротить не от чего. Всегда чисто, покрашено, смазано, прибито, дорожки из тротуарной плитки вычищены, клумбы ухожены – не зря мы втроём, не покладая рук, трудились с утра до ночи!
– Иришка! – заголосил Колёк, сверкая сонным лицом и голым торсом. Раскинув руки в стороны, он направился ко мне, грозясь раздавить в братских объятьях.
– Привет, – промычала я в ответ.
Вообще-то, я искренне была рада видеть Колю. Чувство родства со старшим братом особенное. Несмотря ни на что я бесконечно по нему скучала, писала письма, ждала в гости. Мечтала, как приедет Коля, мы пойдём с ним на пирс, дикий пляж, поедем в город, сходим в кино. В моём воображении он чинил мне компьютер, вытаскивал потерянные с флешки данные, непременно наказывал всех-всех-всех обидчиков – чаще всего придуманных, потому что никто меня не обижал.
Мне хотелось кинуться на шею к Коле, завизжать на весь мир от радости, только на нас глазела белобрысая дылда, а за спиной брата нарисовался Голованов, вызвав у меня приступ головокружения.
– Выросла-то как! – продолжал наседать Коля. – Совсем невеста стала! – выдал он дежурную фразу.
В тот момент я была уверена, что и в мои престарелые двадцать пять лет он будет так же вопить: «Совсем невеста стала!» Между прочим, не ошиблась!
– Цыпа? – окликнул Глеб, в то время, когда я замерла как истукан посредине двора, держа два огромных пакета, грозивших перевесить меня саму.
– Знаешь, что?! – выпалила я Коле, отбросив, наконец, злосчастные авоськи. – Сам ходи в свой магазин, раз такой умный!
– Чего? – опешил Коля вместе с Глебом.
Оба смотрели на меня с заметным недоумением. Белобрысая дылда в это время подошла к Глебу, взяла за руку, приподняла солнечные очки, чтобы лучше рассмотреть меня. Вот коза!
– Того! – взвизгнула я, глядя на белобрысую, прежде чем протопать мимо обалдевших гостей и родного брата.
Как зашла в дом не помнила, грохот закрывающейся двери вывел меня из транса. Я вздрогнула, оглянулась, на цыпочках пробралась к открытому окну, притихла за занавеской, обратившись в слух:
– Чего это с ней? – Коля потирал ладонью лоб, озадаченно поглядывая на дверь, за которой я скрылась несколькими секундами раньше.
– Пубертатный период, – глубокомысленно протянул Глеб.
– У кого? – Коля в искреннем удивлении уставился на друга.
– У Цыпы, – пожал плечами Глеб, а для друга пояснил очевидное: – Девочка превращается в девушку.
– Какая девочка? – Коля, видимо, от резкой перемены климата, демонстрировал редкую тупость.
– Цыпа.
– В девушку?
– Цыплак,