Пепел на твоих губах. Вера Зверева
происшествий, но чтобы скрыть заминку, выбрала из набора и засунула в рот ролл с кусочком лосося наверху. Пока она жуёт, Маша следила за ней в ожидании, обмакивая в соус кусок рыбы из сашими уже в третий раз.
– Трудно объяснить, – Вика продолжила, прожевав. Отложила палочки и взялась за кружку, сделала большой глоток приятного прохладного вина. Маша умела выбирать вкусное вино. – Он просто странный немного. Непонятный. Вот инструментов мне дал целый ящик, вроде бы вежливый, здоровается, книгу взял почитать, дал мазь и бинты, когда я обожглась. И вправду помогает. Но вот…
– Что? – Маша тоже отложила палочки.
– Иногда бывает совсем другой, будто подменили. Злой или раздражённый, глаза какие-то пустые становятся или специально в стену стучит и сверлит, будто назло. – Вика хотела было сказать, что они пели вдвоём, но не стала. – Возникает ощущение, будто иногда он притворяется, но вот не знаю хорошим или плохим.
– Притворяется? – в голосе подруги послышалось беспокойство, и Вика осеклась. Это ей было ни к чему и скорей всего она преувеличивает свои опасения, не так уж и много они общались, чтобы делать такие выводы.
– Ну не то чтобы притворяется, скорей очень резко меняется. – Все сомнения вдруг всплыли одновременно вместе с неясным чувством беспокойства, которое охватывало её рядом с Андреем. – И приступ его ещё этот…
– Приступ? – Маша аж вперёд подалась, длинные светлые локоны едва не окунулись в соус на столе. Вика осеклась под пристальным взглядом голубых глаз.
– Или не приступ, я не уверена.
– Чего ты темнишь? Давай рассказывай свои страшилки. Не расскажешь, я у тебя тут жить останусь.
Вика ещё раз отпила вина для храбрости и подробно рассказала о произошедшем несколько дней назад происшествии на дороге. О том, как Андрей упал с велосипеда и что было, когда она добралась до него, чтобы помочь. Маша слушала внимательно и серьёзно, забыв свой шутливый тон, и даже задала пару уточняющих вопросов, что немало смутило Вику. Эта ситуация привлекла слишком много внимания подруги-психолога, на её взгляд.
– И знаешь что ещё? – сказала Вика, когда закончила свой рассказ, – я совсем не могу вспомнить, что я делала вечером, когда в тот день вернулась домой. Как провал в памяти какой-то.
Маша на эти последние слова ответила не сразу, несколько мгновений она продолжала внимательно смотреть на Вику, и постукивать длинными, красивыми ногтями по столу.
– Совсем не помнишь?
– Не думаю, что что-то важное произошло тогда, я вроде просто устала. Но да, совсем.
– И как часто с тобой такое бывает?
Вика начала очень серьёзно жалеть, что вообще завела этот разговор. Должно быть, это вино слишком сильно развязало ей язык, но обратно сказанных слов уже не вернёшь. Она начинала понимать, к чему Маша клонит.
– Нечасто. Точней этого не было уже очень и очень давно.
– Ясно, – сухо ответила Маша.
– Маш, прекрати, от тебя я нервничаю ещё больше, чем от провала в памяти. Ты так нагнетаешь, что