Пока едет «Скорая». Рассказы, которые могут спасти вашу жизнь. Андрей Звонков
прядь волос.
– Там больше нет, – отрезал Ерофеев. – Лучших девушек – на лучшие бригады!
– Саша, а где вилки взять?
– Нет! А голос! – Доктор БИТ восхищенно причмокнул губками. – Не говорит – поет! «Саша, а где вилки взять?»
Из селектора донеслось:
– Восьмая бригада, вызов! БИТ, у вас вызов!
Таня растерялась и стояла возле стола вся пунцовая. Ерофеев вступился за нее:
– Ну, что сидите?! Не слышали – у вас вызов! Проваливайте, не смущайте девушку. Вас ждут великие дела!
Доктор БИТ, проходя мимо Тани, сказал:
– Ничего, ничего… Нынче краснеть не всем дано… Это редкое качество.
– Редкое, редкое… Мы ширпотреба не держим… – провожал БИТов из столовой Ерофеев. – Езжайте, не портите людям аппетит!
– Хороший аппетит комплиментом не испортишь, – уже выходя, резюмировал фельдшер БИТ.
Ерофеев положил на стол две алюминиевые вилки с кривыми зубьями, стащенные когда-то давно, может быть, еще при СССР, в какой-то столовой, возможно, даже в той же злополучной «Ласточке»… На отдельной тарелочке нарезал перочинным ножом два малосольных огурца.
– Садись, ешь! Осталось пятнадцать минут!
Таня ела осторожно, медленно, казалось заставляя себя прожевывать и глотать…
– Ну что ты? – заметил ее состояние Саша.
– Ничего.
Таня смотрела в тарелку. Она терпеть не могла, когда ей уделяли слишком много внимания или как-то обсуждали ее внешность.
– Не обращай внимания… – Ерофеев остановился, чтоб не сморозить глупость типа «Врут они все!».
– Я не обращаю.
– Ну и правильно. В конце концов, – его вдруг понесло, – на правду не обижаются.
Таня не удержалась и хихикнула в тарелку.
Ерофеев успокоился.
– Ну и правильно. Хотя я не понял, а чего я смешного сказал?
– Да нет, ничего, – Таня улыбнулась, – это я не над твоими словами. – А про себя подумала: «А кто-то говорит, что я – страшная сестра!»
Ерофеев решил замять тему.
Они поели – уложились тютелька в тютельку – и ждали, пока остынет чай. Саша катал в ладонях горячую кружку, переливал ее содержимое из горячей чашки в холодную, потом поставил кружку в ковш с холодной водой.
– Водяная антибаня!
Но не суждено было Ерофееву попить чаю после обеда.
– Тринадцатая бригада! У вас вызов! Фельдшер Ерофеев, у вас вызов!
– Вот зараза! Ведь не уймется, пока карточку не возьму! Тань, сходи забери. Я еще чуток постужу.
Таня ушла. Вернулась через минуту с карточкой в руках.
– Ну и что там?
– Мужчина, пятьдесят лет, «плохо гипертонику».
– Ага. Ясно. Ну, иди, Иванычу скажи, и ждите меня у машины.
Попить чаю! Надо сделать всего-то пару глотков крепкой заварки, чтоб картошка с котлетами равномернее улеглись в желудке. Но чай все никак не остывал. Однажды Ерофеев так же, спеша, хлебнул горяченького чаю – и обжег пищевод. С тех пор ничего горячего ни пить, ни есть не может.
Он так