Северный мир 3. Пробуждение. Татьяна Волхова
мама, ― у неё и раньше такое бывало, само проходило.
Но я видела, что дело не в еде. Уложив девочку на лавку, я несколько раз провела руками над ней, охватывая её тело с головы до ног. Так я соединялась с человеком перед началом исцеления, начинала видеть проблемы, слышать послания тела.
Голова и живот девочки ощущались мной как ровный поток солнечного света, здесь всё было гармонично. От этих частей шло тепло, и на кончиках моих пальцев чувствовалось лёгкое покалывание. А вот в районе груди племянницы было не так хорошо. Там появлялось ощущение холодного потока воздуха, рукам становилось зябко, и под ними был будто плотный шар.
Я спросила у девочки, где именно болит. Она показала на то место, которое отдавало холодом.
Сосредоточившись на ощущениях, идущих от центра груди, я задала себе вопрос: откуда идёт хворь?
Некоторое время перед глазами была пустота. Я видела лишь полные страха глаза девочки, когда её сердечко в очередной раз сжималось, причиняя ей боль. А потом я увидела картины давнего прошлого и даже сразу не поняла, что передо мной за люди и как они связаны с хворью ребёнка.
Мне предстала картина разрушенного селения, полыхающие дома, крики людей, воины на лошадях, обрушивающие удары тяжёлых мечей на головы местных жителей. И среди этой суеты стояла молодая женщина, совсем ещё юная, прижимая к своей груди маленького сына.
Она смотрела на пламя огня, объявшего её родной дом и дом мужа. Видела, как матушка погибает от рук захватчиков, знала, что защитить её некому, так как все взрослые мужчины ушли в войско князя и пали рядом с ним. Младший брат мужа, ещё моложе её, пытался защитить её и племенника, но упал, погубленный ударом иноземного воина. Падая, он укрыл собой молодую женщину и её сына.
Я с тревогой взглянула на Весняну. В её глазах была тревога за дочь, а за ней пустота. Вглядываясь в душу женщины, я поняла, что та часть её, что пережила этот кошмар, заморожена. Ей сердце заледенело и осталось в той трагедии, настигшей её родное селение и близких людей.
Она жила дальше, смогла добраться до наших земель. Ведь завоеватели посчитали её погибшей под телом родича и больше не обращали внимания. Но душевная рана не зажила. Она была лишь скрыта, загнала в дальний угол воспоминаний, иначе боль потери сжимала её грудь и не давала дышать. Точно также себя сейчас чувствовала её дочь: её грудь сжимала боль и мешала сделать вдох.
Если родитель отказывается прожить свои потери и отпустить боль, то вместо него это несознательно делает ребёнок, проявляя боль и замирание жизни на уровне тела. За то время, что я занималась исцелением селян, я часто видела подобное. И именно дети брали на себя, что было невыносимо нести взрослым.
Я направила девочке всё тепло, что у меня было, чтобы помочь её сердечку. Потом поднялась и отвела Весняну в сторону. Я рассказала ей о том, что стоит за болью её дочери. Женщина смотрела на меня во все глаза и не верила, что я могла это узнать.
– Как же ты сильна, Млада, ― проговорила она, сжимаясь от нахлынувших воспоминаний, ― я уже не помнила