Птица, которая пьёт слёзы. Сердце нага. Ёндо Ли
Она осторожно приблизила дрожащие пальцы к глазам, после чего они сразу засияли серебром.
«Само…» – осторожно позвал Рюн.
Само никак не отреагировала. Её разум был полностью закрыт.
Смахнув слёзы с лица, Само небрежно откинула руку в сторону. Темноту комнаты разрезали мерцающие всполохи. Рюн не мог отвести взгляд: серебристые капли, рассекая пространство, промелькнули перед ним и теперь мерцали на полу, словно взрывы крохотных снарядов. Для нагов, которые могут видеть не только этот удивительный цвет, но и тепло, исходящее от него, слёзы на полу действительно казались маленькими вспышками. Когда Рюн очнулся от оцепенения, Само уже не было в комнате. Капли серебристых слёз вели к двери.
Несмотря на то что Хварит Макероу вернулся лишь с двумя сопровождающими, Дюсэна не применила к нему физической силы, и причина была вовсе не в том, что он приходился ей сыном. Ей также было всё равно, оставит ли она плохие воспоминания у нага, которому оставалось провести не так много времени среди родных. Дюсэна Макероу была образцовой главой клана, и подобные сентиментальные вещи её абсолютно не волновали. Даже обрушив на Хварита всевозможные ругательства и проклятия, она не посмела и пальцем тронуть его. Ведь он был послушником.
«Слушай, ты, токкэби недоделанный! Скажи спасибо, что ты не можешь вступать в интимные связи с женщинами. Если бы после всего, что ты натворил, в других кланах от тебя появились дети, я бы ни за что не потерпела этого!»
Хварит был поражён мудростью своей матери. Она не применила силу к будущему хранителю не из-за страха того, что тот однажды будет наделён могущественной властью, а просто потому, что ей по-женски было жаль нага, который никогда не сможет стать отцом. Чтобы подыграть матери и успокоить её, Хварит состроил жалкую гримасу, будто он действительно был огорчён этим фактом. Дюсэна осталась удовлетворена разговором, но на этом испытания Хварита не закончились. Три его сестры и две тёти, пребывающие в детородном возрасте, как раз ждали своей очереди, чтобы обрушить на него шквал негодования. К его счастью, сопровождающие Кару и Свачи добровольно вызвались пойти в спальни тётушек. Сомеро́, самая старшая сестра Хварита, была столь же мудра, как и их мать, поэтому она смирилась и не стала отчитывать будущего хранителя. Вторая сестра, Кариндо́ль, убеждённая в умственной отсталости всех мужчин, посчитала, что столь нелепую ошибку мог совершить только глупый мужчина, поэтому тоже почти не ругала его. Оставался самый сложный разговор с третьей сестрой – Ви́ас Макероу.
«Не мог бы ты напомнить, сколько мне лет?» – Нирым Виас словно прожёг разум Хварита.
Наг сначала решил закрыть разум, объясняя свою неприкосновенность статусом послушника, но тут же передумал, понимая, что из этого точно не выйдет ничего хорошего.
«Тридцать четыре», – послушно ответил Хварит.
«Верно, тридцать четыре. Прошло уже двенадцать лет, с тех пор как я жду своей очереди!»
«Это была моя ошибка, Виас. Я прошу прощения».
«Прощения?!