Соломон. Забытая нежность. Слава Доронина
дом, я оделась и тоже вышла на улицу. Ноги сами привели меня к нашему дому. Теперь же от него остались горстки пепла и руины. Подошла к тому месту, где буквально несколько дней назад мы жили всей семьёй. Хотя, как семьёй? Ее давно уже не было. Смотрела пустым взглядом на черную сажу и серый пепел и представляла наш дом, думала о родителях и ощущала себя в это мгновение глубоко одиноким человеком. Пустым сосудом.
Наш дом был последним в поселке, огонь не успел переброситься на соседний дом, что находился по правую сторону, в нем жил Соломон. Но немного досталось деревьям, что росли неподалёку с левой стороны. Удивительно, что огонь не пробрался вглубь леса. Либо пожарные расчёты вовремя подоспели. Как бы там ни было, все могло быть во много раз хуже. И я рада, что, кроме нашей семьи, больше никто не пострадал. Мне бы не хотелось такого ужасного исхода ни для одного из жителей. Стоя на пепелище, я вдруг явственно осознала, что не хочу больше оставаться в посёлке. И пусть снять жилье в этих местах было выгодно и дешевле, нежели в городе, но порвать со всеми воспоминаниями и всем, что приносило душевные терзания, было самым правильным решением. Я могла бы обратиться в администрацию района за материальной помощью, но, когда эти малые крохи денег дойдут до меня? Пока Игорь был здесь, и Машу можно было с кем-то оставить, я собиралась съездить в город и все узнать, возможно, подыскать нам комнату на первое время. Попросить Игоря помочь нам с оформлением всех документов в органах опеки. Ведь как-то же он договорился, что Машу не забрали в детский дом в тот же день? Наверняка, без денег не обошлось. Деньги… Кругом все, и вся зависело только от них! И как бы не было неудобно просить Игоря помочь, мне больше не к кому было обратиться за советом. Вспомнив о добрых глазах мужчины и его заботе о Маше, я почувствовала, как внутри снова что-то зашевелилось, и на душе сделалось тоскливее пуще прежнего. Мысли о том, что он мог оказаться извращенцем, отпали сами собой, он был слишком… порядочным. Даже если вдруг это окажется не так, по крайней мере, он не показывал своей второй сущности. Но его симпатия и привязанность к моей сестре не остались мною незамеченными, и для меня такое отношение к чужой маленькой девочке о многом говорило. Хоть я и не понимала, почему они так тянулись друг к другу. И что греха таить, на данный момент времени он – приезжий незнакомец – оставался единственным человеком, который протянул нам руку помощи и не оставил в беде. Ума не приложу, откуда брать деньги, чтобы рассчитаться с ним за лечение, за похороны родителей, за продукты и одежду, что он купил для Маши и меня. И главное, ради чего он все это делал? Неужели такие люди – бескорыстные и с большим добрым сердцем – еще существовали?
Я немного погуляла по лесу, а когда начало смеркаться, то вернулась домой. Игорь и Маша сидели на кухне. Мужчина чистил картошку, а Маша помогала ему, о чем-то увлечённо рассказывала, смешно жестикулировала и на вид выглядела очень счастливой. Я не ревновала сестру к этому человеку, но видела, что он ей очень нравился, что они нашли общий язык. Маша тянулась к Игорю. Замерев в дверях и оставаясь незамеченной,