Лед. Анна Каван
мимо меня проплыла большая черноспинная чайка, почти коснувшись кончиком крыла моей щеки, будто нарочно привлекая мое внимание и взгляд на шлюпочную палубу. И тут я увидел ее, она стояла там, где до этого никого не было, и смотрела куда-то в сторону; все, о чем я только что думал, улетучилось из головы, смятенное волной возбуждения, непреодолимая тяга к ней вернулась. Даже не разглядев ее лица, я был уверен, что это она. Ни у одной девушки в мире не было столь ослепительных волос, ни одна не была такой худенькой, что ее хрупкость можно было разглядеть сквозь грубое серое пальто. Я просто должен был до нее добраться, ни о чем другом я думать не мог. Завидуя свободно парящим чайкам, я ринулся в разделявшую нас густую человеческую массу. Времени не оставалось, корабль вот-вот должен был отчалить. Провожающие покидали палубу, пришлось продираться сквозь идущих навстречу людей. Пока не поздно, надо было попасть на шлюпочную палубу. В своем рвении я, должно быть, страшно толкался. Слышались возмущенные возгласы, кто-то грозил кулаком. Я старался объяснить, что страшно спешу, но меня не слушали. Трое молодых людей угрожающего вида, сцепив руки, грубо преградили мне путь. Я никого не хотел обидеть и едва соображал, что делаю. Я думал только о ней. Неожиданно кто-то из команды прокричал в громкоговоритель: «Всем провожающим сойти на берег. Трап поднимется через две минуты». Воздух прорезал оглушительный гудок. Началась давка. Противостоять рвущимся к трапу людям было практически невозможно. Толпа в паническом бегстве утянула меня с корабля на причал.
Стоя у кромки воды, я увидел ее высоко над собой, но теперь уже значительно дальше. Корабль отчалил и с каждой секундой набирал скорость, а полоса воды, отделявшая меня от него, была уже слишком широкой, чтобы перепрыгнуть. В отчаянии я закричал и замахал руками, стараясь привлечь ее внимание. Безнадежно. Вокруг колыхалось целое море рук, бесчисленные голоса выкрикивали что-то невразумительное. Я видел, как она обернулась сказать что-то человеку, который только что подошел к ней и тут же натянул ей на голову капюшон, чтобы не было видно волос. Сомнения обуревали меня, и чем дольше я смотрел, тем более они крепли. В конце концов, наверное, это просто не та девушка; эта слишком уж владела собой. Но полной уверенности не было.
Судно уже начинало разворот в сторону устья гавани, оставляя за собой изгиб спокойной воды, похожей на полоску скошенной травы. Я стоял, глядя ему вслед, хотя холод уже прогнал пассажиров с палуб, и надежды узнать ее не осталось. О чем я думал за секунду до того, как увидел ее, припомнилось смутно, как сон. Мною снова овладела потребность безотлагательно продолжить поиски; я был полностью поглощен этой навязчивой идеей, как будто утратил важную часть собственного существа. Кроме этого, всё в мире казалось мне несущественным.
Люди уходили с пристани, притоптывая ногами от холода. Я не заметил, как остался один. Мне даже не пришло в голову отойти от кромки воды, я продолжал вглядываться в уменьшающееся судно. Как же я сглупил.