Школа гейши. Искусство держать лицо. С. В. Бачило
нередко можно услышать даже не литературную форму «извините» (вместо одной из более вежливых, например, «прошу прощения» или «прошу меня извинить»), а «извиняюсь», т. е. буквально сказавший это слово уже простил сам себе свою провинность и сообщает об этом окружающим.
Даже в русском языке этот оборот разительно отличается от принятого правилами приличия, трудно представить, как на такое выражение отреагировал бы европеец, пойми он его дословно… Впрочем, вину такой разницы следует возложить на наш менталитет, складывавшийся веками. Между прочим, еще в русских народных сказках не было места вежливости, которая, однако, имела место (наравне с почтением, скромностью и другими традиционными качествами, присущими каждому достойному гражданину) в сказаниях Востока. Например, в русской версии сказки о молодильных яблоках ужасающими невежами можно назвать сразу и царя, отправившего своих детей воровать чужие яблоки, и всех его сыновей, с готовностью согласившихся выполнить его приказ. Впрочем, и понятия обо всех остальных сторонах жизни у нас также были принципиально другими. Например, стандартный конец русской народной сказки подразумевает огромный пир и шумное гулянье на свадьбе у главных героев (вот оно, русское счастье!), тогда как счастливый конец японской сказки повествует о спокойной и скромной жизни главных героев, их многочисленных детях и безмерном почтении к родителям и всем, кто помог им достичь этого счастья.
Если обобщить смысл, вкладываемый разными народами в само понятие вежливости, то вежливость можно понимать как выражение уважения к окружающим людям. Возможно, именно поэтому отдельные наши соотечественники категорически не воспринимают необходимость быть вежливым, считая вежливость лишь другим названием для лицемерия.
Пожалуй, некоторое сходство есть, если считать вежливостью, например, раболепное поведение подчиненного, пытающегося добиться исключительного расположения начальника (впрочем, это как раз и есть лицемерие, хоть и вежливое). Вежливость же настоящую можно назвать даже состоянием души, и уважение к окружающим у вежливого человека должно быть искренним (ведь в принципе в каждом человеке можно найти что-то достойное уважения; действительно вежливый человек должен уметь смотреть вглубь). А человека, умеющего находить прекрасное в личностях людей, его окружающих, нельзя считать лицемером, так как он вполне искренне уважает своего собеседника за те хорошие качества, которые сам же и открыл в нем. Поэтому можно уверенно назвать неправыми людей, которые путают понятия, разные по своей сути; причем допускают ошибку они не только в характеристике самого понятия вежливости, но и в том, что отказываются от нее, невежественно сравнивая вежливость с лицемерием. Кроме того, есть и заметное внешнее отличие: обычно вежливая речь довольно сдержанна и не содержит в себе ни лести, ни честного восхищения кем или чем-либо, поэтому тем более не может называться лицемерием. Последнее подразумевает злонамеренность, выдаваемую