Седьмое доказательство. Виктор Печорин
древнего человека спрашивали: «На чем земля держится?», он, почесав затылок, отвечал: «А бог её знает!». Когда таким ответом удовлетворяться стало неудобно, кто-то предложил такое решение: «Земля держится на трех огромных слонах». Это решение даже позволяло ответить и на вопрос о землетрясениях – слоны почесались! Но когда умника спросили: «А на чем же стоят твои слоны?», он вынужден был признать: «А бог их знает!».
После долгих раздумий над этим вопросом постановили так: «А слоны держатся на еще более огромной черепахе!». Но зуд сомнения уже было не остановить: «А черепаха тогда на чём?» – «А бог её знает!».
Шло время. Цепочка решений продолжала расти: «Черепаха плавает в нижнем океане!» – говорили оптимисты. «А океан на чем держится?» – спрашивали скептики. – «А бог его знает!».
Так и продолжалось бы до бесконечности, если бы не пришел Аристотель и не сказал: «А с чего вы взяли, что там вообще должно что-то быть? Земля – она круглая со всех сторон и висит в пустом пространстве, подобно тому, как луна висит у вас над головой»31.
Может быть, и в случае с Вселенной ограничиться той одной, которую мы знаем, и не изобретать новых? Но тогда придется признать, что она не вечна, что ее ждет неизбежный конец. И возникает тогда другой вопрос: а как она вообще при таких условиях могла возникнуть?
Предположим, Вселенная возникла в результате случайной флуктуации. Но ведь если рассматривать этот процесс в достаточно большом временном интервале, любая флюктуация рано или поздно заканчивается («рассасывается») и система возвращается к первоначальному состоянию.
При этом временное повышение плотности частиц в каком-то месте вовсе не означает, что эти частицы сами собой начнут создавать структуры постоянно возрастающей сложности. Какой бы большой объем чистой воды вы не взяли, вряд ли в нём сами собой образуется рыба, хотя в некоторых местах этого объема в течение бесконечно большого времени, согласно теории вероятностей, плотность воды и может самопроизвольно ненадолго увеличиться. Это случайное уплотнение, однако, долго не продержится: оно будет стремиться к своему наиболее вероятному состоянию, то есть состоянию с наибольшей энтропией, или, говоря проще, тут же рассеется.
Так что флуктуационная гипотеза вряд ли способна объяснить происхождение мира в том виде, в каком он перед нами предстаёт.
К тому же эта гипотеза не предполагает вечности Вселенной.
Итак, Вселенная, как и любой материальный объект, не является вечной: она когда-то возникла и когда-то будет уничтожена: «Ибо тому, что сотворено, суждено умереть» (К. 23:15).
Само существование Вселенной в том виде, как мы её знаем, является крайне маловероятным событием. Мы вынуждены заключить, что для того, чтобы она возникла и существовала, для того, чтобы в ней происходили процессы преобразования энергии, совершалась какая-то работа (движения,
Аристотель. О небе. Кн. II, гл. 14.