Стрелкотня. Валентина Осколкова
три патрона, отстрелянные ещё во время упражнения – за целую вечность до этого! – удаётся с трудом. Пальцы дрожат ещё хуже, чем до разговора с Киром. Наверное, даже со стороны видно.
Как у наркомана, блин. Позорище… Только бы Дашка не увидела.
Спохватившись, Ната оглядывается по сторонам в поисках мелкой. Хороша старшая сестра, называется! Только вспомнила!
…Дашка стоит у стола, на котором фонариком вверх валяется её телефон. Судорожно сжимает обеими руками свой «мелкашный» зигзауэр, плечом пытаясь утереть что-то со щеки. Плачет?
Ната суёт пистолет в кобуру и подходит к сестре, прикидывая слова утешения. Она привыкла фыркать на Дашку, тормошить, дёргать… а вот утешала последний раз сколько лет назад?
«Слеза» на щеке почему-то тёмная.
А в свете телефонного фонарика – красная.
– Дашка?! – выдыхает Ната испуганно. – Ты ранена?
– Поцарапалась чем-то… – шмыгает носом Дашка. – Т-только не поняла, ч-чем. Оно вдруг вжик и…
– Больно?
– Фигня, – мужественно уверяет Дашка, кусая губы. – Внезапно просто.
– Дашка… блин, а где твои очки? – вдруг спохватывается Ната.
– Где-то там, – кивает вбок Дашка. – Слетели…
А если бы пуля попала Дашке в глаз?!
Первым – неожиданно – замечает их разговор Слава.
– Что там у вас?
Ната, не отвечая, в ступоре смотрит, как по щеке Дашки ползёт очередная красная капля, как сестра неловко вытирает её плечом, размазывая в полосу, как набухают по краям ссадины новые красные бисеринки, сливаясь в следующую каплю…
И в голове колотится одно: «Старшая сестра, называется, старшая сестра, называется…»
Дашку ранило. Неважно, что это всего лишь ссадина, неважно, что Дашка и пострашнее могла поцарапаться, носясь по двору или лазая на крышу школьной пристройки с мусорного бака по пожарной лестнице. Тогда Ната могла сколько угодно закатывать глаза и говорить коронное «самавиновата».
А сейчас виноват – кто?!
– Эй, всё в порядке? – Теперь и Кир замечает, что у сестёр что-то случилось. – Что тут? Ёлы-палы, Пикачу… Рикошетом задело, что ли?
Дашка дёргает плечом, выражая неопределённое согласие.
Тут уж вокруг собираются все – Глебка наперевес со своим фонарём, Слава, Кир… даже Андрей подходит и первым же делом спрашивает, не задело ли саму Нату.
– Я в порядке, – отрезает она, отворачиваясь к столу.
Внимание Андрея кажется неуместным и потому только раздражает.
На столе рядом с наушниками обнаруживается ещё один кусочек металла, в котором с трудом можно узнать пулю со смятым носом. Такой безобидный, уже успевший остыть… и не успевший кого-то ещё ранить. Или убить.
Например, Кира, который рванул тогда за дверь спасать Андрея. Или самого Андрея. Или мелкого Глебку, который вечно лезет вперёд всех – и под пули тоже… В то время как Ната послушно спряталась в глубине тира, подальше от двери. Не бросилась на выручку, не присмотрела за Дашкой, вообще ничего не сделала!
…Пока Кир залепляет Дашке щёку пластырем, а Глеб играет