Стрелкотня. Валентина Осколкова
хорошо помнит момент, когда впервые услышал эту фразу.
Большой семейный сбор (а вот чему посвящённый, память уже не сохранила), Славе четыре года. Фразу эту говорит вполголоса мама про одного из Славиных двоюродных дядь, а Славка крутится неподалёку, вот и слышит – и весь вечер таскается за дядей, не отходя ни на шаг и всё пытаясь понять, как же человек может быть тихим омутом?
Как омут в него помещается, не выливаясь?
На краю дедова леса в омуте, говорят, водится огромный сом, «чёртов конь», как его называет дед. А у дяди такой сом – есть?
Потом уже дед объяснит Славе про пословицу, чертей и переносный смысл. Но образ большущей рыбы, плавающей у человека где-то в груди, намертво застревает в памяти.
О себе эту фразу Слава впервые услышит лет через десять, хотя внутри омут появится раньше, летом после четвёртого класса. Просто тогда никто его ещё не заметит.
Омуты, как и люди, тоже растут. Подтачивают берег.
Иногда Слава даже чувствует, как там, за рёбрами, на дне этого омута шевелится огромная склизкая рыбина, перебирает усами, смотрит сквозь толщу воды – Славиными глазами.
«Чёртов конь».
…Из раздумий Славу выбрасывает пиканье напоминалки. Пора в тир, пора в тир!
Слава разжимает руки и спрыгивает с турника. Повисел после подтягиваний, называется, подумал о вечном. Аж пальцы занеметь успели.
Ладно, проехали.
Андрей всё не пишет… Дёрнуть его, что ли? Хотя зачем отвлекать человека. Может, занят чем-то?
Гамает, например, ага. Спелся на секции с мелким Глебом и теперь с концами потерян для общества… Славу, правда, общество не волнует, а увлечения друга готов и потерпеть, если его лично не заставят в этот самый фоллаут лезть.
Короче, пока время есть, можно неторопливо собраться…
Или наспех покидать всё нужное в сумку и ещё раз попробовать воскресить мотик. Хотя, конечно, громко сказано – «мотик». Так, табуретка о двух колёсах, старенький скутер, вскладчину с Андреем купленный летом…
Кошелёк, стрелковые очки, пауэр-банка, наушники – не стрелковые, обычные, те на клубе. Всё? А, воды.
Бутылка, неприятно булькнув, летит в сумку, и Слава отгоняет мысли про тихий омут и сома.
Самый обычный день, чего старые образы так в голову лезут?!
Ничего, десяток выстрелов ровно в «альфу» – и все мысли уйдут. Слава воюет с воспоминаниями каждый раз – и каждый раз побеждает.
И сейчас победит. Как обычно. Бамс, бамс, мысль, ты труп.
На улице тепло, в тире прохладно, так что в качестве компромисса Слава просто накидывает камуфляжную «уличную» рубашку поверх футболки. Волосы, как-то незаметно совсем отросшие к началу осени, зачёсывает назад.
Вот теперь точно всё. Бейсболка задом наперёд, звякнувшие ключи, три щелчка замка (один – открыть, два – запереть с той стороны), десять шагов и четыре ступеньки. Двор, солнце, бабье лето, красота.
Слава машет рукой соседу, Сане-Шумахеру, подкачивающему свою ниву, и сворачивает к мотику – но увы…
Краткий следственный эксперимент устанавливает: чудо так и не случилось, мотик