Обещание. Анастасия Пересмешница
я ей не предлогал, от всего отказалась. Хочу хоть малую часть ей вернуть.
– Софи. – Миша, щурясь улыбался, настраивая гитару, и дожовывая пирожок. – Всегда всем помогала, а для себя никогда и ничего не просила.
– Так что делоть то будем? – возбудился Рома. – Нельзя же её там оставить! А если она имя забудет?! Нельзя всё на самотёк оставлять, надо что то сделать.
– А я что по твоему делаю. – огрызнулся Миша другу.
– Фигнёй страдаешь. – продолжал поднимать гребень Рома. – Софи ведь пропадёт одна там. Ведь она часть нашей стаи, часть наших душь. Первая среди девчёнок. Ты ведь сам, по собственной воле её первую пометил. И ведь это не просто так. Мы ведь все тогда детьми были. А она самой младшей.
– Да знаю я. – не выдержа Миша, и одна из струн на гитаре лопнула. – Я ведь хотел на ней жениться следующей весной. Думал, как всё зацветёт, свадьба у нас будет, по всем правилам и законам. А оно вон как вышло. – голос у парня дрожал, а горло душили слёзы. – Мы ещё маленькие были, мама ей как то платье белое сшила, ну прям вылетая невеста, плечи открытые, подол почти до земли, и много маленьких, белых цветов. Я ей ещё венок из цветов тогда сделал, и подумал что в таком, именно в таком платье она будет замуж выходить. Тётя Зоя, вы согласны? – спросил Миша, а в соседней комноте, что то громыхнуло.
– Олег, ты слышал? Как тебе такая невестка? – спросила Зоя, у Мишиного отца, выглядывающего в щёль, и кивающего. – Я бы никому и никогда, кроме твоего сына не доверила бы свою Софи. Только ему.
– Так вы согласны?
– Я согаласна, на всё, что делает моя внучка. К добру или к худу, но если когото из вас не станет, то и для неё жизнь не будет иметь смысла. Каждый из вас нужен ей, и важен. С одним можно дни и ночи куролесить; со вторым можно просто молчать; третий, и плавать научит, и на велосипеде кататься; четвёрты, любимы. Так вот и думайте мальчики. Миша, Рома, Антон и Костя, вы составляете единую картину мира, для мой Софи. Если хоть кто то из вас исчезнет или умрёт, она же себе всю плешь проест, умом тронеться, не сумев пережить утрату. – закончила Зоя. Ребята сидели молча, опустив глаза, и каждый думал о своём.
– Миш, идеи хоть есть? – спросил Костя, молчавший всё это время. – Ну хоть одна?! Сойдёт даже самая дурная, дурная или нелепая. Ну хоть что – то?
– Нет, ни одной. – проскулил Миша, прижимая к себе гитару. – Да твою ж..... Чувствую себя ущербным.
– Миша, ты не виноват. А если и виноват, то не меньше нашего. Да и что бы ты смог сделать, находясь в армии. – тихо сказал Костя. – Так когда там день Ивана Купалы будет?
–Двадцать седьмого июня.
– Ладно. Что нибудь придумаем. Не дрейфь братишка. – выдал Костя, поднимаясь со своего места. – Лично я домой. Может до чего нибудь додумаюсь.
– Ладно мальчики, попробую и я вам чем нибудь помочь. Сил у меня конечно нет. Всё Софии отдола, когда время пришло. Но и с тем что имееться, как нибудь да помогу. – выдохнула Зоя.
– И как же? Мы даже не знаем что примерно делать.
– Вы