Так тоже бывает, или Средство от кризиса. Сергей Владимирович Киреев

      Мои друзья в отставку в девяностом,

      Колюха с Витькой, вышли. Ой, не просто,

      Как и другим уволенным ментам,

      Им было в этом новом СССРе,

      Где каждый день невзгоды, словно звери,

      За нами вскачь летели по пятам.

      Нас жизнь трясла, корёжила, долбала

      И так, и сяк, и всё ей было мало, —

      Упал? Утёрся? Вот тебе ещё!

      Сумятица и хаос на гражданке —

      Вчерашние ворюги вышли в дамки,

      А мы, так и вообще уже не в счёт.

      Сказать вот так всю правду про Витюху,

      Он у вокзала чипсы, бормотуху

      И всякую другую ерунду

      Ночами продавал, не скрою, было,

      И бывшие научные светила

      Стояли вместе с ним в одном ряду

      И колбасу, горошек продавали,

      Консервы, водку, тем и выживали,

      И выжили в итоге. Знай, народ,

      Что всё у нас наладится когда-то

      И что довольно крепкие ребята

      Науку нашу двигают вперёд.

      Витюха, тот ещё и стеклотару

      Умел сдавать, и песни под гитару

      За деньги на Арбате исполнял —

      И джаз, и блюз, и русские частушки,

      Но всё же после выпитой чекушки

      Настроен был на оперный вокал.

      А Колька наш галопом одичалым

      В учителя помчался поначалу,

      Такой вот у судьбы его изгиб —

      Пошёл работать в школу по соседству

      Ботаником, поскольку с малолетства

      Был знатоком аквариумных рыб.

      Короче, нас всех помотало,

      И термин «усталость металла»

      Вполне уже к нам применим.

      Мы нервы имели стальные,

      Но в новой свободной России

      Хана наступала таким,

      Как мы, кто закон и порядок

      Без всяческих разных оглядок

      Привык соблюдать до конца, —

      Истрёпаны нервы, как тряпки,

      Истлели, как старые тапки,

      Изношены наши сердца.

      Как камни по насыпи, вниз мы

      На самое дно этой жизни

      Скатились, как брёвна в овраг,

      Но есть кое в ком ещё сила,

      И мысль – та, что Кольку пронзила,

      Звучит приблизительно так:

      «Хочу, чтоб житьё было наше

      Таким, чтобы хлеба и каши

      Всегда было вдоволь у нас,

      Чтоб люди друг друга не грызли,

      И слёзы – солёные брызги —

      У них не катились из глаз».

      Вот так вот как раз он и думал,

      Когда тяжело и угрюмо

      Дома обступили его

      В селе, по которому голод

      Ударил однажды, как молот,

      И нет там теперь никого.

      «Вперёд! – сам себе говорил он, —

      Долой болтовню, мне по силам

      Наладить нормальную жизнь —

      Не здесь, где и впрямь больше нету

      Вообще ничего, а хоть где-то.

      Давай ты уже, подружись

      Со