.
избавиться.
В третьей управе Уэлси едва успел войти в кабинет, где ему навстречу поднялся молодой, с пронзительно-умными глазами чиновник, как дверь растворилась вновь, и в комнату шмыгнул курьер из консульства Церрины, с большой корзинкой в руках. Чиновник отчаянно взглянул на Уэлси, тот пробормотал: «Я подожду в коридоре», – и вышел. Через мгновение Уэлси услышал:
– Примите от меня этот пустяк и взгляните на меня оком милости.
Уэлси покачал головой и покинул управу.
Из кабачка Киссур потащил Бемиша к себе домой. Городская усадьба Киссура занимала добрых шесть гектаров земли недалеко от обиталища Шаваша. Над стенами черного камня посверкивали глазки телекамер, у главного входа теснились нищие в ожидании еды.
Усадьба состояла из главного дома и флигелей, вздымающих луковки крыш из ухоженной зелени сада; у мраморных колонн, обрамлявших ведущую к главному дому дорогу, десяток белокурых высокорослых парней наблюдали за дракой двух бойцовых кабанчиков. При каждом из парней был веерник, способный разнести на молекулы не только кабанчика, но и пол-усадьбы. Ношение оружия частными лицами было в империи строго-настрого запрещено.
Как выяснилось, Киссур привел Бемиша в дом обедать, а времяпровождение в кабачке считалось за закуску. Бемишу икнулось. Киссур предупредил своего гостя, чтобы тот не ходил на женскую половину, и пошел громогласно распоряжаться насчет фазанов.
Иномирец остался в одном из гостиных залов, с окнами, выходящими в сад, и стенами, затянутыми старинными шелками. Поверх ткани была развешана целая коллекция оружия: секира, выложенная перламутром и золотом;
простой боевой топор; мечи; у одной стрелы был кончик в крови.
Когда Киссур вернулся, Бемиш держал в руках тяжелое, с синей шишкой на конце копье. Киссур успел переодеться в домашнюю куртку, и за ним маячил белокурый соплеменник.
– Теренс, – сказал Киссур, – это мой названный брат Ханадар.
Бемиш поклонился Ханадару, а Ханадар поклонился Бемишу. Ханадар был жилист и крепок; с еле заметной военной хромотой и глазами сытого волка; лет ему было около пятидесяти.
– А по какому принципу составлена эта коллекция? – спросил Бемиш.
– Это оружие, из которого меня не убили, – ответил Киссур.
Он подошел и перенял копье из рук иномирца.
– В двух дневных переходах от Ассалаха начинаются горы, – сказал Ханадар, – и Киссура отрезали в этих горных лесах с тысячью людей, а у Харана – так звали того негодяя – было тысяч пятнадцать. Но пока Харан переминался на равнине, Киссур велел подрубить все деревья вдоль дороги, так, что они еле держались. И когда они углубились в лес, все деревья посыпались им на макушку, а мы зарезали тех, кто остался в живых. Впрочем, это было не такое уж легкое дело, и мне попортили шкуру, а Киссура чуть не убило вот этим копьем.
Ханадар замолчал.
– Теперь им глупо кого-то убивать, правда? – спросил Киссур, – веерник куда надежней.
Киссур размахнулся и бросил копье. Оно пролетело в раскрытое окно и воткнулось