Петербургский сыск. 1870 – 1874. Игорь Москвин
Дмитриевич развернул сложенное письмо и углубился в чтение.
– Значит, тебе следует явиться домой для явки к отбытию воинской повинности?
– Так точно, жребий на меня указал.
– И когда собирался?
– Дак, на днях. Вот и хозяйку предупредил, бедная Прасковья, – посетовал Лука и покачал в головой, мало что языком не цокнул.
– Ты понимаешь. Что преступление зверское, поэтому вынуждены обыск учинять во всей чайной.
– Так точно, – Шамов вжал голову в плечи, – ежели надо, то разве ж я против, – и украдкой посмотрел на сундук, Иван Дмитриевич заметил этот взгляд.
Обыск в чайной ничего не дал, никаких следов присутствия посторонних людей. Миша то ли по наитию, то ли от того, что ничего существенного не найдено. заглядывал в чаны для кипятка и в одном из них нашел утюг со следами крови. За образом Спасителя нашлись и деньги – двести девяносто три рубля. Оставленные Ашихиным жене. В сундуке же Шамова, на самом дне найдены были две пары серег, три кольца и цепочка, все золотые, завернутые в чистую тряпицу, следов крови ни в сундуке, ни рядом, ни на одежде обнаружено не было.
– Ну, давай, Лука, рассказывай, как в твоем сундуке хозяйские вещи оказались. – Иван Дмитриевич кивнул на лежащие в тряпице золотые вещи.
– Ну, я…
– Не тяни. Говори, как есть.
– Я, – и умолк, словно собирался с мыслями или просто нечего сказать.
– Могу за тебя поведать, как дело было.
– Не я это, не я. Не мог на душу грех такой взять, крови на руках моих нет. – он протянул к Ивану Дмитриевичу, видно, хотел показать, что они чисты.
– Так хочешь, чтобы я рассказал, как дело было? – Настойчиво произнёс Путилин, прерывая Шамова.
– Не я, не я, – продолжал, как заведенный, повторять Лука, на глазах выступили слезы, губы дрожали и еще больше он побледнел.
– Ты, значит, эти вещи украл в надежде, что Прасковья сказать не сможет, что пропало, а тебе они пригодятся, деньги всегда нужны.
– Правда ваша. – Шамов поднял глаза и посмотрел на Путилина, – так оно и было, но не убивал я никого, не убивал, хотел украсть, – он кивнул на стол, – подумал на убивца спишут.
– А почему в сундук спрятал?
– От глупости своей и жадности.
– Значит, ты ничего не слышал.
– Ваше Превосходительство, ей богу, ничего не слышал, устамши был. Вот без задних ног, как сурок да утра и… Провалился в яму.
– Понятно, а скажи. – Путилин прищурил хитро глаз, наклонился к Шамову и слащавым голосом произнёс. – а не ходил ли кто к Прасковье в отсутствие мужа?
Лука захлопал глазами, соображая, что сказать, облизнул языком сухие губы.
– Хозяйка – баба справная была, – но потом тихим голосом добавил, – замечал я за нею хитрецу, но чтоб открыто, дак, никто не ходил. Подозрения у Ивана Палыча были на этот счет, но он, человек замкнутый. лишнего слова не вымолвит.
– Значит, ты не видел, но подозрения имел. Так я понимаю?
– Совершенно верно.
– Мог и муж сделать вид, что уехал? – Иван