Жанна д'Арк из рода Валуа. Марина Алиева
от Монмута, должность губернатора Бургундии от Филиппа и губернаторство в Шампани и Бри от Бэдфорда. Но зуд шрамов от ран, нанесённых секирами на мосту в Монтеро, не давал покоя. «За все свои губернаторства одну хорошую победу!», – говорил он, отправляясь к осаждённому «дофинистами» Кравану. И, если Монтаскьют первым бросился через реку, то де Вержи был первым в рукопашной, завязавшейся на противоположном берегу.
Поговаривали, что он вполне может заменить Карла Лотарингского на посту коннетабля, потому что королева, дескать, давно разочаровалась в своём бывшем протеже, и отношения между ними установились более чем натянутые. Особенно после того злополучного эпизода, когда герцог демонстративно покинул зал, где Изабо отпускала не самые пристойные шутки в адрес маршала Ла Файета, а выйдя, сказал о королеве такое, что рыцарю о даме даже подумать невозможно…
Постаревший и чувствующий себя больным, то ли из-за своего бессмысленного положения, то ли потому, что действительно пришла пора болеть, герцог Лотарингский и сам готовился подать в отставку. В ноябре он открыто встретился с мадам Иоландой, которая приехала на похороны короля Шарля, и имел с ней продолжительную беседу, узнав, наконец, всю подноготную убийства в Монтеро, и прочие новости, которые нельзя было доверить письму.
– Мне очень горько сознавать, что так и не смог быть действительно полезен, – устало говорил Карл. – За мной даже не следят больше… Считаются, пожалуй, только с моим титулом, но не со мной. А теперь ещё и годы дают о себе знать. Пришла, наверное, пора передавать все дела вашему Рене… Я знаю, что девочка теперь живет в Шато д'Иль под надёжным присмотром, и очень рад этому. Вы ведь слышали, мадам, как стали относиться к мадемуазель Ализон в Нанси? Вряд ли её дом был бы сейчас надёжным укрытием. Уж и так, боюсь, что после моей смерти, ей придётся несладко…
– Чего же вы хотите, вы слишком открыто с ней жили, – заметила мадам Иоланда с откровенным неодобрением.
– Вы бы её видели.., – вздохнул Карл, поднимая на герцогиню глаза, полные тоски. – Когда-то, глядя на неё, я сам не переставал думать о чистой Деве, несущей спасение… Разве такой уж большой грех на склоне лет, после разгульной, в чем-то глупой, в чем-то жестокой молодости, пожелать настоящего чувства не ради похоти, но ради спасения души, которая любви до сих пор не знала? Ализон обещала мне это спасение… А теперь и её нужно спасать от злобы и зависти…
Герцог грустно поник в своём кресле. Голова словно утонула в меховом воротнике длинного камзола, и мадам Иоланда, окинув взглядом его фигуру, подумала, что Карл, пожалуй, прав – пора её Рене вступать в дело на правах Лотарингского герцога.
– Что слышно при этом… дворе? – спросила она, не столько желая узнать новости, сколько отвлекая Карла от невесёлых мыслей.
– Хорошего мало…
Герцог поднял голову. Но, как будто испытывая непосильную