Кузькин отец. Сергей Романюта
было покончено и все, по его мнению, уже готовы были радоваться, выдал прагматичную составляющую:
– Настало время прекратить разговоры об экспорте, как революции, так и социалистического образа жизни. – собравшиеся в знак согласия закивали. – Будем убеждать народы мира личным примером, а они уж пусть сами решают, какой строй лучше – социалистический или капиталистический.
Члены Президиума и с этим были согласны, правда представляли себе это несколько по другому. А Никита Сергеевич тем временем продолжал:
– Поэтому есть мнение, что поскольку коммунистическая партия является авангардом советского народа и социалистического общества в целом, то первым в космос должен полететь руководитель коммунистической партии, то есть я.
Неизвестно что происходило после. Может быть «все сразу повскакали с мест…», а может быть, ведомые партийной дисциплиной и осознанием значимости услышанного, дружно согласились, стенограмма заседания-то не велась.
Так или иначе, но предложение Первого было принято, и наверняка единогласно. Там же политики собрались, народ дальновидный. Хочет лететь, пусть летит, примерно так рассуждали они. Если вернётся, хорошо, значит я поступил политически правильно и дальновидно. А если не вернётся, всяко бывает, тогда тоже неплохо, тогда своё «за» сейчас, можно будет развернуть в любую сторону, в смысле в любое будущее.
– Медкомиссию я прошёл и годен хоть куда, даже в космос. – было видно, что Первый остался доволен результатами голосования, хотя мнение присутствующих его мало интересовало, потому как политика. – Это я говорю для тех, кто надеется. Не надейтесь! Сейчас я прохожу курс подготовки. Техника сложная, так что надо соответствовать. Но мы, коммунисты, трудностей не боимся, сами знаете.
А вот теперь о стенограмме, вернее о том, что её не было, и вот почему. Если бы стенограмма велась, то в истории так и осталось бы, что первый космонавт – Первый Секретарь ЦК, а не тот, чью кандидатуру утвердили в этом же кабинете немногим ранее. По политическим соображениям первым космонавтом должен стать первый коммунист страны, запустившей космический корабль, но стать им не надолго. Это требовалось из соображений высокой политики, и было рассчитано на короткий промежуток времени. Первый полет руководителя партии и государства ненавистной страны для страны не менее ненавидимой, был подобен удару дубиной по голове, причём, со всего маху. Оправиться от такого конечно можно, но противопоставить в противовес что-то не менее эффектное и эффективное, практически невозможно. И вот покуда невероятно вероятный противник будет отходить от такого удара и перекошенными мозгами придумывать, чтобы такое подсунуть в свою очередь, Первый рассчитывал сделать много разных дел, полезных для партии, государства, ну и конечно же для всего прогрессивного и сомневающегося человечества тоже.
По историческим же соображениям, первым космонавтом