Сирены Амая. Николай Ободников
докладывать, судя по всему, как казалось Еве, собирался сам Иисус.
Потому-то в темно-изумрудном кабинете, в половине третьего пополудни, и перетягивали незримый канат две женщины. Девушка, которой в январе исполнилось двадцать четыре, дышала спокойно, хоть и чуть взволнованно. Та, которой давно перевалило за пятьдесят, казалось, не дышала совсем.
– Я не буду извиняться, – наконец выдохнула Ева. – Наверное, не стоило подавать прошение в обход вас. Но какой у меня был выбор?
Уголки губ Регины опустились.
– И что с того? Как будто до тебя никто не пытался меня перешагнуть. Иисуса тоже пытались. И где они? Все поголовно в аду!
«Сумасшедшая ты стерва, я же пытаюсь помочь людям!» – чуть не ляпнула Ева, но вовремя прикусила язык. Нет, для оскорблений еще не время. Если на то пошло, для оскорблений вообще не должно быть даты календаря или стрелок часов.
– Я тебя уволю, Ивкова, – проворковала Регина. – Сейчас ли, завтра, через год – без разницы. Я даже буду поздравлять тебя с праздниками. И каждый раз, когда мне придется это делать, я буду приставлять к твоему лбу маленький невидимый гвоздик. И будь уверена, Иисус вобьет каждый со всей мощи!
Угроза была довольно странной, и Ева растерялась, не зная, как реагировать. По сути, ей пригрозили Иисусом, а это, согласитесь, кого угодно вгонит в ступор. Затем в ее груди вспыхнула злость, и неуверенность испарилась. Похоже, в календарике всё-таки нашлось окошко для маленького оскорбления.
– Ты непроходимо тупа для такой работы, Регина! – выпалила она. – Тупа как пробка! На улицах полно тех, кто не знает, во что верить. Можно не верить в государство или в собственных родителей, но смысл в этом бардаке найти можно. Людям нужны ответы и выбор! – К собственному удивлению, Ева шипением процитировала четырнадцатую статью Конституции, хотя раньше и не замечала за собой тяги к закону: – «Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной»! Хоть это тебе известно?
– Иисус, – Регина неторопливо поднялась, – любит тебя, дрянь. А еще он говорит, что есть только христианство, понимаешь? Всё остальное – дым, выжигающий глаза до слёз. Хватает и того, что правительство забивает этим головы детям. А здесь правительство…
– Кто? – перебила ее Ева. Она тоже вскочила. Поняла, что готова вцепиться этой жабе в волосы. – Неужели Иисус?
Неизвестно, к чему привел бы этот разговор, но его прервал телефонный звонок. Старенький аппарат с дисковым номеронабирателем задребезжал, разрываясь от вибрации.
Коснувшись трубки, Регина сделала глубокий вдох и нацепила улыбку, хотя ее никто не видел, кроме Евы и, разумеется, Иисуса. А Иисус, как известно, любит сервис.
– Управление образования. Чем можем быть полезны?
Трубка что-то забормотала, и Ева увидела, как ярость и негодование покинули лицо соперницы, будто вода ушла в песок. Прислушиваясь, Регина неосознанными движениями поправила клавиатуру и переставила стакан