Сирены Амая. Николай Ободников
«Добро и зло», и один из вопросов предлагал учащимся закончить фразу: «О человеке говорят, что он – злой, когда он…» Чимина Мария из четвертого «Б» посчитала, что человек злой, когда он «делает больно другим».
– Верно, Маша, и той бедняжке сделали очень и очень больно.
В следующей работе злым посчитали того, кто «громко кричит». Контрольные в руках Евы зашелестели так, словно попали в поток осеннего ветра.
«О человеке говорят, что он – злой, когда он…
…не делится.
…обижает животных.
…трогает тебя в запретных местах.
…стреляет в других людей.
…черный внутри».
– Господи боже! – Ева зажала рот руками. Глаза не отрывались от последнего ответа.
Черный внутри.
Контрольные съехали на пол, растянувшись по ковру белой неровной дорожкой, когда Ева встала. Она перебежала за рабочий стол, который был не так удобен, как комбинация дивана и разделочной доски, и вывела компьютер из режима ожидания. Заниматься и дальше школьными делами было глупо, учитывая, что завтра им могли повстречаться те, кто были черными внутри.
Ева углубилась в подборку статей, посвященных сатанизму, которые успела собрать после возвращения из морга. Ее нынешних познаний вполне хватало, чтобы с уверенностью судить о многом, но она только сейчас прочувствовала – до мурашек, до огромных, крупных мурашек, – что люди, поклоняющиеся Сатане, черные внутри.
Перед ее мысленным взором возник комичный образ Регины. Та, тряся сережками и двойным подбородком, пятилась, пытаясь закрыть толстой задницей «иисусову коллекцию», которую собрала у себя в кабинете. Но всё падало и рассыпалось, падало и рассыпалось, ломаясь и разваливаясь на куски.
– Есть только Иисус, заграбастанный тобой, да, стерва? А как тебе тот, о ком знают даже дети, а?
По неясным для нее самой причинам, Ева на прошлой неделе, когда все разошлись на обед, заглянула в личное дело Регины. И узнала, что Регина Вадимовна Ошукова, семьдесят второго года рождения, в браке с двухтысячного, мать двадцатилетнего балбеса, проживает на Каменевой, дом семь.
Здесь можно было бы сделать паузу и начать гадать, для чего Еве понадобился домашний адрес начальницы. Действительно – для чего? Чтобы как-нибудь вечерком, вооружившись пиццей с ананасами, нанести визит вежливости? Чтобы закопать топор войны с помощью бутылки недорогого вина? Или дело всё-таки не в попытке навести мосты?
И на миг, всего на мгновение, Ева ощутила, что тоже черная внутри.
Потому что голосок, пришедший из самых глубин ее души, раскрыл истинную причину.
Еве хотелось навинтить свою точку зрения на пику, а затем, выкрикивая о многообразии религий, воткнуть ее в глотку стерве.
5
Харинов тоже готовился к завтрашним мероприятиям. Он со всей тщательностью, с какой обычно проводил вскрытия, почистил подходящую одежду и собрал саквояж, превратив его в мощную походную аптечку. Не то чтобы он действительно собирался врачевать