Школьная королева. Элизабет Мид-Смит
успехом. Не падай духом, милая. Мне очень жаль тебя. Я напишу твоей дорогой матери.
– Миссис Шервуд, я пришла сюда по… по ужасному делу.
– Насчет твоего милого брата?
– Нет, вовсе не о нем…
– Так о чем же, Мэри?
– Вы желаете, чтобы все девочки соблюдали школьные правила?
Лицо начальницы сделалось строже.
– Ну разумеется. Я уверена, что все девочки понимают это.
– Тогда скажите мне, миссис Шервуд, должна ли та, кто обнаружит чье-то непослушание, сообщить об этом? Причем не подругам и не кому-нибудь из уважаемых учительниц, но прямо вам. Не так ли?
– Зачем ты это спрашиваешь, Мэри? Я не терплю сплетен и злословия. Однако, по сути, ты сказала верно: мне важно знать о недостойном поведении кого-либо, чтобы я могла воздействовать немедленно и исправить положение. Впрочем, кажется, что сообщать мне дурное просто не о ком.
Мэри потупила взгляд.
– Миссис Шервуд, только не подумайте, что я… что я кому-то желаю… Наоборот! Но я не могу молчать, не имею права. И мне все равно, будет это скрыто или нет. Но я должна передать вам нечто… нечто очень печальное.
– Ну говори же.
– Сегодня утром я спустилась вниз, в классную комнату, чтобы взять книгу, так как не могла спать, думая о больном Поле.
– Это было тоже не по правилам, милая Мэри, но, поскольку это из-за Поля и ты сама призналась, я прощаю тебя. Однако о чем еще ты хочешь мне сообщить?
Мэри повторила в точности все, что рассказала Генриетте – про ширму и про Китти.
– И ты видела, что она опустила письмо? Ты пошла в прихожую?
– Да, пошла. Я стояла за статуей Аполлона. Я была сильно удивлена, потому что сама Китти прежде рассказывала, как вы запретили ей писать двоюродному брату Джеку.
– А! Ты знала это?
– Да.
– Что ж, Мэри, ты можешь идти. Пожалуйста, не говори никому из своих подруг о том, что рассказала мне. Если будет нужно, я пришлю за тобой.
Мэри вышла. Когда за ней закрылась дверь, миссис Шервуд некоторое время сидела в задумчивости.
– Что это значит? – произнесла она вслух, рассуждая сама с собой. Потом прибавила после глубокого раздумья, с большой горячностью: – Да, я все-таки не люблю Мэри Купп, хотя она и дочь моей давней знакомой.
Занятия шли своим обычным ходом. За исключением Мэри Купп, все девочки были в отличном настроении. После полудня миссис Шервуд вышла к своим ученицам. День был чудесный, и потому решили пить чай на лужайке. Начальница наблюдала за Китти. Ей казалось, что она видит какое-то сияние на ее лице, что сильно удивляло. А Мэри Купп, очевидно, скрывала что-то, потому что была унылой. Миссис Шервуд старалась убедить себя, что это уныние вызвано состоянием здоровья Поля. Она в душе сочувствовала миссис Купп.
Неожиданно подошла Китти.
– Вы позволите, миссис Шервуд?
Девочка присела возле начальницы. Вдруг она взяла руку миссис Шервуд.
– Я люблю вас! И никогда, никогда не забуду вчерашнего дня, и ваших слов, и как вы добры ко мне. Я никогда не забуду – никогда.
Глаза Китти наполнились слезами. Прежде чем миссис Шервуд