Маленькие путешественники. Адольф Бадэн
же секунду на пороге появился Фрибулэ.
– Оденься в полную форму и явись сюда через пять минут, – приказал капитан.
– Слушаю, – ответил Фрибулэ и исчез. Пять минут спустя он явился в полном блеске своего парадного костюма.
– Возьми этих трех мальчуганов, Фрибулэ, – обратился к нему капитан, – и отведи к моему портному на улицу Вакан. Ты скажешь ему, чтобы он одел их с головы до ног, да как можно лучше, несмотря на цену. Потом…
– Извините, капитан, – перебил Фрибулэ, – но вы, верно, забыли, что на нашем судне есть готовое платье для юнг, которое будет как раз впору молодым господам.
– Правда, – отвечал Гастальди, – спасибо, мой друг, я совсем забыл об этом. Принеси сюда скорее весь запас платья; уверен, мы найдем все, что нужно для наших молодцов!
Надо признаться, что экипировка подоспела как раз вовремя, так как костюмы детей состояли чуть ли не из лохмотьев. Когда они надели синие матросские рубашки и такие же панталоны, капитан нашел их просто красавцами.
– Теперь, Фрибулэ, – обратился он к матросу, – пойди, погуляй с ними до обеда. И постарайся развлечь их, как только возможно. Покажи им набережную, порт, доки – словом, все интересное в Марселе. Возьми экипаж, покатай их… И вообще, смотри за ними, как за моими собственными детьми, слышишь?
– Слушаю, капитан!
– В половине седьмого явишься в турецкое кафе, понял? А теперь, дети, идите и забавляйтесь – сколько хотите!
Дети в полном восхищении последовали за Фрибулэ. Они долго не могли выбрать экипаж, стараясь найти как можно лучше: то им казалось, что лошади недостаточно красивы, то самому экипажу не хватало изящества… Наконец, после затянувшегося осмотра Фрибулэ с общего согласия решил взять блестящую новую коляску, и они крупной рысью отправились осматривать город. Скоро экипаж остановился перед широкой лестницей, которая вела к стоявшей на возвышенной террасе часовне Богоматери. Жан вскрикнул от восторга, взглянув на раскинувшуюся перед ним чудесную картину. С одной стороны был виден весь город с ближайшими окрестностями, с другой – порт и тысячи плотно стоявших в нем кораблей, а прямо, за линией островов, опоясывавших вход в Марсель, необозримым простором расстилалось море.
– Это и есть море? – воскликнул Жан, глядя на бесконечную водную синеву.
– Как? – спросил удивленный Фрибулэ, – разве ты никогда не видел моря?
– Никогда! В наших краях мы не знаем, что такое море…
– Бедный мальчик! – с глубоким состраданием прошептал Фрибулэ. – Вот, посмотри, Алжир лежит в той стороне, а эти острова называются вот как.
И Фрибулэ перечислил названия всех близлежащих островов, а затем указал на огромный маяк с вертящимися фонарями, который освещает порт в ночном мраке; следуя его путеводным огням, парусные суда при попутном ветре входят в марсельскую гавань темной ночью так же смело, как днем.
– А это что за лес? – спросил Жан, указывая на бесчисленное множество мачт.
– Это старая гавань, – отвечал Фрибулэ. – То, что