Игры с огнем. Книга 2. Нина Сергеевна Цуканова
прошептать: "Не прощаю"…
Для чего тебе сердце, раз ты любить не умеешь? – почти прокричал он, с отчаянием взглянув в никуда.
– Для чего ты мое забрала в придачу с собой?
Я не верил, что ты на пути никого не пожалеешь,
Ради собственной блажи мир мой сравняешь с землей…
Но ты знаешь сама, что настанет зима,
И твой дом из огня не укроет тебя.
Я по тонкому льду за тобою приду,
Мести жалкая дверь не помеха, поверь! – он вновь подпел проигрышу. А потом без слов сыграл мелодию первой половины куплета.
– Ты добилась всего, что хотела, пожертвовав, – Личи сделал паузу на миг даже в музыке, – не собою,
Ты до неба дошла, проложив себе путь по костям,
Твои вера и правда попрали нежность с любовью,
Твой расчетливый ум не оставил и шанса сердца-а‐ам… – протянул он с воинственным гитарным боем. А потом очень печальным перебором начал.
– Ты знаешь сама, длись хоть вечность зима,
Я по тонкому льду до тебя не дойду.
Мне уже не достать сил с тобой совладать:
Слепо веря судьбе, я все отдал тебе… А-а-а… – тихо протянул он с проигрышем. И тем же нежным перебором начал наигрывать куплет.
– О, жестокое небо, разве так много прошу я? – Личи поднял глаза к небу, а в его голосе послышались слезы.
– Я лишь вновь увидеть блеск твоих глаз мечтаю
И, до боли в скулах целуя любимые губы,
Прошептать однажды тебе, – Личи сокрушенно зажмурился, и две слезы скользнули по его щекам. – "Не прощаю"…
Наступила тишина, нарушаемая только его неровным дыханием. По его лицу катились слезы.
Гефар с усталым вздохом подошел и забрал из рук дракона гитару. Личи уже не оказывал никакого сопротивления. Ева подсела к нему поближе и обняла. Он уткнулся лицом в ее плечо, тихо, почти беззвучно рыдая.
– Ну‐ну, тише, – мягко проговорила девушка, гладя его по золотистым волосам; вздохнула. – Ты у нас просто живой пример поговорки "Начали за здравие, кончили за упокой".
Я растерянно огляделась и только сейчас заметила стоящего в дверях Бориса. Его лицо было чуть печальным, но словно бы говорило “ничего удивительного”.
Я сидела и совершенно не знала, что делать.
Спустя некоторое время, когда Личи чуть успокоился, к нему подсел Борис, а Ева направилась к двери. Я встала и торопливо вышла следом за ней на крыльцо.
– Извини… Это все я, наверное…
– Ай, я тебя умоляю, – с усмешкой махнула рукой девушка. – Не переживай, ты ни при чем. Это… периодическое явление. Ничего, бывает иногда. Скоро отпустит.
Повисло молчание.
– Вы… наверное, сильно на меня сердились? – неловко поинтересовалась я. – Поначалу.
Ева взглянула на меня философски, пожимая плечами.
– Личи сам – мастер отвратительных идей. Мы слишком хорошо его знаем, чтобы сразу возненавидеть кого-то… Тем более, потом он и сам сменил отношение к произошедшему.
Я молчала. После неловко извинилась и попрощалась. Еванделина махнула мне рукой и вернулась в ресторан.
Я спустилась