Восхождение в бездну. Сергей Николаевич Адушев
для мечтателей и поэтов, что собрались в Столице – я их всех вчера видел. Сидя у себя за стенами, знаний не получишь. Только там, только в Шеол, истина искомая, и её я чувствую своим нутром.
– Знание – не есть добро или зло, Люциан. Оно приобретает нравственность только при использовании. Если использовать со злым умыслом, оно станет злом. Если во благо других, – оно станет добрым.
– Так я же во имя всеобщего блага стремлюсь, ради них всех… – Люциан не дослушал Разиэля. Ему показалось что хранитель сам запутался в своих рассуждениях, переходя на двоякий смысл. – Почему отец меня не слышит? – он перестал говорить, и в его голове выстроился новый диалог – с отцом. Молодой паладин вскочил с места и, вскинув седло себе на плечо, прошёл хранителя насквозь, будто его и не было совсем. Полупрозрачный силуэт тут же растаял в воздухе, оставив после себя примятую траву с лёгким запахом грозы. Люциан услышал нарастающий писк в ушах, ему показалось, что это гнев рвётся наружу, что не удивительно в его буйном состоянии.
Возложив седло и натянув уздечку, Люциан погнал коня к Твердыне отца, чтоб в очередной раз постараться переубедить его. Сжимая вожжи в кулаках, он летит верхом на ветре к Твердыне Адма. Мысли безнадёжно подбирают слова к желанной просьбе, но всё тщетно, всё уже сказано ранее. Ворвавшись через Главные ворота на территорию Твердыни, Люциан спешился и побежал вверх по лестнице к Приёмному залу. Громко отстукивая шаги по бархатному ковру, он вошёл в зал, наполнив его пространство своим темпераментом с избытком.
– Отец! – раздался его голос в зале, и Фер Элохим чуть привстал с каменного трона. – Я так больше не могу, отец.
– Сын, успокойся. Незачем тут распыляться перед всеми, – настроенный решительно, Люциан продолжил приближаться и будто не собирался останавливаться до самого пьедестала отца. – Оставьте нас, – Фермилорд взмахом руки выгнал всех из Приёмного зала, чтобы остаться с Люцианом наедине.
– Здесь я как щенок у тебя на поводке, – Люциан подошёл к пьедесталу отца и преклонил колено. Все его движения продолжают быть нестерпимо резкими и чересчур вызывающими, но отец его прощает, пока тот не переступит черту.
– Ты по-прежнему рвёшься в Шеол? – спокойно спросил его отец.
– Да, рвусь, всем сердцем рвусь. И сейчас перед тобой последний раз прошу отпустить меня в Шеол добровольно, а иначе… – не успел договорить Люциан, как Фер Элохим встал с каменного трона и ледяное спокойствие испарилось.
– Иначе что?! – властно повысил голос Фер Элохим, и весь пустой Приёмный зал загудел эхом. – Ты паладин по праву рождения, ты мой сын в конце концов и должен следовать воле моей…
– Я не выбирал, кем родиться, но хочу решать, куда следовать.
– Ты хочешь бросить всё это? – он обхватил зал жестом рук и изумился упрямству сына. – Всё то, что принадлежит тебе по праву наследства?
– Да, отец, – твёрдо ответил тот, опустив взгляд в пол.
– И что, готов закончить как твой двоюродный дед Лорд