Полгода наедине с котом. Магдалина Шасть
приюта тени. Надо бы уснуть, но… Храпит! Как же он храпит, жирный боров, носом булькает и зубами скрипит. Уже которую ночь Полина не спала, обдумывая попытку побега. Родители не поймут, друзья тоже. Коля добрый, хороший, на повышение пошёл, но… Как же опостылел он со своим храпом, дурно пахнущими подмышками и слюной на подушке.
О чём она думала только, когда замуж за нелюбимого выходила? Что стерпится? Дашка у неё от первого брака, но отцом Полининой дочери Николай стал. Подарками девчонку задаривал, на карусели катал, материнское сердце щедростью и добродушием покорил, а женскую потребность в мужской ласке удовлетворить так и не сумел.
Как же хочется горячо целовать мужа на закате, прижиматься к нему всю ночь тесно и пламенно, будить на рассвете нежными поцелуями, но… Это ж Коля! Изо рта у Коли салом воняет, даже если зубы почистит. Воздух портит, не стесняясь и не таясь, и смеётся потом, будто анекдот рассказал. Как же можно так, при женщине-то? Чудак. Ничего ему не стыдно. И весь он не такой, не эдакий. Несуразный, неловкий, лезет со своими опостылевшими объятиями невпопад, будто не видит, что жену от его прикосновений воротит.
Но вроде и привыкла к нему уже. Главное – зажмуриться покрепче и кого-нибудь симпатичного представлять. А ещё кино для взрослых немного помогает. Но была б Полинина воля, она бы Николая Петровича и за километр к себе не подпустила.
Вот и сегодня согласилась. Зачем? Он храпит довольный, а у Полины всё тело саднит, будто наждачной бумагой тёрли, а в душе такое… Сказать неловко. И надо же – нравится ему над ней измываться и всё время хочется ещё, как назло. Ничего, эгоист, не замечает. Или замечать не хочет? А Полину тошнит. Тошнит уже от всего этого! Месяц назад эрозию лечила, отдохнула от супруга немного, как же хорошо тогда было. Никогда не думала, что подобная оказия с ней, темпераментной и страстной, случится, что от интима настолько отвернёт и даже мысль об этом противна станет. С первым мужем каждую ночь хотелось. Может, климакс уже? Рановато что-то.
Поля вздохнула и присела на кровати, вглядываясь в темноту злыми глазами. Завтра рано утром на работу, а тут… Пореветь, может? Толку-то. Только хуже станет. Лицо от слёз опухнет, покраснеет, пятнами пойдёт, не восемнадцать уже, ночами в подушку реветь. Она опустила ноги на пол, отыскала тапочки. Тихо в комнате, тени по потолку и по стенам бегают, видно, буря за окном разыгралась, но завываний ветра не слышно. Коля у неё хозяйственный на редкость, окна добротные поставил, деревянные, дорогие. Тройной стеклопакет. И занавески собственноручно повесил. У Поли вечно то руки болят, то голова кружится, всё не слава богу. Может, и зря она на мужа взъелась? Главное в семейной жизни не оргазм, а поддержка и забота. Но как же хочется любви!
В тяжких думах женщина поднялась с постели, машинально накинула короткий, кокетливый халатик и сама не поняла, как оказалась на кухне перед холодильником. Холодильников у Чухниных два. Один высокий, под самый потолок, с огромной морозильной камерой. Другой поменьше, обычный. Муж – заядлый рыбак и охотник. Мясо и рыба в доме никогда не переводятся. А в этот раз ещё и овощей в зиму наморозили.
Поля открыла дверцу холодильника и уставилась на заставленные