Мёртвое время. Дарья Гущина
дурак, уехал, – скривился призрак.
– Кто же знал, что так всё выйдет… – грустно посмотрела на него Гарэ. – И кто знает, что бы было, если бы не уехал…
Из-за приоткрытой двери выглянул полосатый кот – принюхался, в упор посмотрел на Кьюна и с нагло-ленивой грацией вспрыгнул на стол. И разлёгся на светлой скатерти.
– Может, чаю всё-таки? – улыбнулась матушка Шанэ, вставая.
Кот тихо заурчал – он сегодня ещё не ужинал и мягко намекал, что пора. И хозяйке бы тоже поесть не помешало.
– Вы ужинайте, конечно! – встрепенулась девушка. – Простите, что мы вот так… Мы подождём!
Матушка сманила кота на пол миской с молоком, перестелила скатерть и принесла из спальни поднос с «призрачным» чаем. Заварила свежий для них с Гарэ и поставила перед девушкой пёструю чашку. И мягко попросила:
– Ты рассказывай, дочка, рассказывай.
За окном по-прежнему ворчала гроза. Колотил по крыше дождь, заливали окно ручьи, озаряли небо призрачные вспышки ветвистых молний. А на тёплой кухоньке потрескивало в очаге пламя. Мерцали золотые светильники. Урчал довольный кот. И вкусно – и для каждого по-своему – пахло чаем.
Матушка Шанэ накрыла на стол – сыр, овощи, зелень, печенье. А пока она готовила поздний перекус, Гарэ поведала очень неприятную и крайне странную историю.
– В прошлом Севера было несколько страшных периодов – войны с островитянами за землю, тёмные поветрия с Юга и тех же островов. Иногда молодые люди проживали каждый день как последний – и никто не знал, на войну ли его призовут, болезнь ли заберёт. Умирало много, но и рождалось тоже. А чтобы дети не росли без семьи, чтобы их матери не умирали от голода и нищеты, если они и сами осиротеют, в храмах разрешили жениться без присутствия жениха. Достаточно было его письма, что он согласен и признаёт ребёнка. И в храм с невестой за него шёл и отец, и даже дед, и даже младший брат – и даже если ему до брачного возраста расти и расти. И девушка выходила замуж даже за мертвеца.
Матушка аж перестала жевать:
– Что?..
– Да, – подтвердила Гарэ. – Даже если парень умирал, он всё равно… женился. И невеста, особенно если ребёнка ждала, всё равно за него выходила.
Матушка Шанэ быстро глянула на угрюмого призрака, на бледную взволнованную девушку и начала кое-что понимать.
– Дичь какая… – проворчала она. – Неужто это до сих пор в ходу?
– Редко, – мрачно заметил Кьюн. – Но бывает. И у нас – вы же поняли, да? – тот самый случай.
– Но если вы не собирались жениться, значит, и писем никаких не должно быть? – нахмурилась матушка.
– Моё отец подделал, – парень скривился. – У него с деньгами плохо в последнее время. Он этот… игрок, в общем. То много выиграет, то всё спустит. А нормально работать не хочет. Видать, проигрался сильно, надеялся на приданое Гарэ. И деньги, поди, собирался из её родителей тянуть – по-родственному.
– А я в детстве, когда Кьюн сильно болел, письма ему писала, – опустила глаза Гарэ, пуще прежнего затеребив платок. – И в одном написала, что замуж за него пойду,