Чарующий апрель. Элизабет фон Арним
дурному поведению (если наугад назвать несколько имен) мадам Дюбарри, Монтеспан, Помпадур, Нинон де Ланкло и даже ученой маркизы де Ментенон. Бедняки представляли собой тот фильтр, проходя сквозь который, как надеялась миссис Арбутнот, деньги очищались от скверны. Большего она сделать не могла. Когда-то в прошлом пыталась обдумать ситуацию и найти выход, верный путь, но этот путь, как и сам Фредерик, оказался слишком трудным, так что пришлось, как и Фредерика, оставить его на волю Господа. Ни на дом, ни на свою одежду она эти деньги не тратила: и то и другое, за исключением роскошного дивана, оставалось весьма скромным, если не сказать – убогим. Выгоду получали только бедные обитатели Хемпстеда. Даже их обувь держалась на грехах. Но до чего же все это было сложно! В поисках наставления и избавления миссис Арбутнот молилась до изнеможения. Следует ли полностью отказаться от денег, сторониться их так же, как она сторонилась греховного источника? Но тогда что же делать с обувью для прихода? Она спросила совета у викария, и тот крайне осторожно, уклончиво, деликатно дал понять, что стоит на стороне обуви.
Хорошо, что, когда Фредерик только начал свою ужасную карьеру – а несчастье случилось уже после свадьбы, так как она вышла замуж за безупречного сотрудника библиотеки Британского музея, – ей удалось убедить его писать под псевдонимом, чтобы избежать скандальной известности. Жители Хемпстеда с увлечением читали книги, не подозревая, что автор живет по соседству. Фредерика никто не знал даже наглядно. Он никогда не ходил на местные праздники и всякого рода собрания. Свободное время проводил исключительно в Лондоне, но никогда не рассказывал, с кем встречался и что делал, так что для жены его друзья не существовали. Один лишь викарий знал об источнике средств на благо прихода, но, как сам он сказал миссис Арбутнот, считал молчание делом чести.
К счастью, маленький дом оставался свободным от призраков безнравственных женщин, поскольку Фредерик работал в другом месте. Да, возле Британского музея в его распоряжении было две комнаты арендованной квартиры, представлявшие собой место эксгумации: он уезжал туда рано утром, а возвращался, когда жена уже давно спала, а случалось, и вовсе не возвращался. Порой она не видела мужа по несколько дней подряд, а потом вдруг Фредерик неожиданно выходил к завтраку, накануне открыв дверь собственным ключом – очень веселый, добродушный, щедрый, – и радовался, если она соглашалась принять подарок. Сытый, довольный миром, жизнерадостный, полнокровный мужчина. А она держалась с неизменной мягкой кротостью и заботилась, чтобы кофе получался таким, как он любит.
Фредерик выглядел очень счастливым. Жизнь, часто думала миссис Арбутнот, не поддавалась классификации и оставалась вечной тайной. Не всех можно распределить по установленным разрядам, и Фредерик был как раз одним из таких. Он нисколько не походил на того Фредерика, за которого она выходила замуж, не нуждался ни в одной из тех ценностей, о которых