Через боль к счастью. Эва Юнга
домой, я не хотела улыбаться вовсе, там снова она, там снова оскорбления и избиения и вот я снова сижу на диване и жду ударов, пока моя мать читает мой дневник. Я видела как ее щеки поднимаются и проступает пятнами краснота на щеках, знала, что за этим последует и опустила голову вниз, ожидая пока она подойдет ко мне и ударит.
Подходя ко мне, она начала говорить какая я глупая и никчемная, как ей стыдно за меня на работе, у всех дети хорошо учатся и радуют своих родителей, а я только разочарования могу приносить. И в момент мне стало так обидно, что чужой человек хвалит меня, ставит с сильными соперниками в спарринг, а моя мать стыдится меня, и вот она уже стоит у дивана и замахивается, неожиданно я подняла голову, смотрю ей в лицо, перехватываю ее руку и сжимаю, сказав то, что определило следующие мои годы жизни: «Бить ты меня больше не будешь и мне абсолютно насрать что ты думаешь обо мне и о моей учебе». Самое удивительное, что если бы я была в фильме, то я бы вышла из дома хлопнув дверью, но я осталась сидеть и ждать ее реакции, потому что как животное, я почувствовала, как она дернулась от испуга, когда я перехватила ее руку, видела ее глаза и я осталась ждать. Она решила, что если она не подаст виду, что ей теперь страшно, то все вернется как было.
– Взрослой себя почувствовала? Делать уроки лучше надо, – злобно выплюнула слова она.
– Ты увидишь какая я взрослая, – в ответ я дала ей обещание.
Началось все на следующий день после моего отпора. Я перестала учить уроки вообще, не брала учебники в школу, скатилась до двоек, хотя тройки у меня были не от того, что я глупа, а от страха перед учебой, от отсутствия желания, когда заставляют делать – ничего не хочется вдвойне. Через 2 месяца я перестала ходить в школу, меня не было по 2 недели подряд, мою мать стали разыскивать, задаваясь вопросом «как же она так не следит?», ведь они не могли знать, что следить она уже не могла за мной, я не позволила. С горем пополам, прогуляв около половины года, я получаю оценки, и они меня саму не радуют, ведь теперь меня мать не контролирует, а оценки хочется для себя.
Следующий год проходит вялотекущем, ничего выходящего за пределы нормы не происходило, мать меня не трогала уже, конечно, я потихоньку начинаю сама хотеть учиться. А вот и девятый класс, вот на удивление многих я сдала русский лучше, чем отличница в моем классе, а вот я сдала геометрию, математику и литературу на 4, и надо же было видеть недоумение мерзких учителей, которые давно списали меня со счетов, а самое поразительное, так это гордость и радость в глазах моей матери!
Черт побери, какого черта она улыбается, что она тут вообще делает, противно на нее смотреть лживая дрянь.
Казалось бы, я должна ликовать своей победе над теми, кто пророчил мне одни ужасы. На выпускной я не пошла, потому что друзей особо и не было, а как вообще они могли быть у меня? Я с утра до ночи то в секциях, то в школе, а самое ужасное, что я стала замечать то, что люди в секциях не такие, как я, они либо были с блаженным взглядом, либо у них идея-фикс – быть как Денис