Паршивый отряд. Иван Геннадьевич Фаворов
несколько веток в костер и на долго замолчал, уставившись в пламя черным вороньем взглядом. Солнце только узкой дугой выглядывало из-за края пустоши отбрасывая по-прежнему ядовито желтые отблески на облаках. Пустыня покрылась длинными тенями. Казалось, что ветер завывающий вокруг валуна колышет даже их. Оторвавшись от огня Годфри произнес:
؎ Ну что, начнём друзья мои. Думаю, дальнейшие пояснения излишни вы и так знаете, что мы будем делать и, как опасно предстоящее нам предприятие. Тем более, мой рассказ станет хорошим дополнением ко всему тому, чему я учил вас раньше. Будьте осторожны, смелы и внимательны.
Он бросил в огонь пучок сухой полыни и еще каких-то растений после чего начал свой обряд. Дым вопреки ветру прямым столбом поднялся к небу значит все шло как надо.
Победа любой ценой
.
После того как Эдуард смог избавится от утомительных разговоров с отцом, он поспешил заняться тем, что было ему действительно интересно, поэтому направился в конюшню. Проходя мимо сеновала, Эдуард кликнул мальчика Игната, который помогал семье во дворе с хозяйством и, вручив ему заранее припасённые песочные часы, позвал с собой.
Эдуард шёл широким решительным шагом, словно ему предстояло разобраться с каким-то неожиданным делом, требующим большой решимости. Игнат семенил сзади неуверенной походкой, как будто участвовал в чём-то незаконном и при первой возможности готовится удрать.
Конюшня в доме Кирсановых была лучшая в городе, а наличием манежа могла похвастаться ещё всего одна семья. Лошадей здесь разводили профессионально, и они составляли ещё одну статью дохода этого дома. Причём не последнюю. Всё «лошадиные дела» Эдуард вёл лично и считал коневодство своим наследием. Поэтому для него было так важно постоянно выигрывать в скачках. На протяжении многих лет он не занимал места ниже второго, а лошади из их конюшни практически всегда занимали три первые места, что, естественно, наилучшим образом создавало им репутацию. Поэтому Эдуарду было так важно обогнать Михаила на его новом коне, которого тот умудрился заарканить где-то в степях на границе с пустошью.
– И кличку ему хорошую придумал: «Ретивый». – Сказал шёпотом, сжимая кулаки, Эдуард.
– Что, – переспросил семенящий сзади Игнат, отрывая взгляд от собственных ботинок.
– Да ничего! – С сильным ударением на последний слог сказал раздосадованный Эдуард. Расстроенный ещё и тем, что мальчишка мог услышать его мысли, которые он по неосторожности произнёс вслух.
– Ты часами песочными пользоваться умеешь?
– Песочными, конечно.
– А эти, – Эдуард показал Игнатию своеобразный секундомер, – такие же, только немного более точные.
– Справлюсь. – Повторил мальчишка, махая рукой как бы в подтверждение своих слов.
– Смотри не подведи меня. Если будешь молодцом, отблагодарю как следует.
– Спасибо, я постараюсь!
Улыбка, полная предвкушения,