Дикий утенок. Постмодернистский черный лебедь. Владимир Пироцкий

Дикий утенок. Постмодернистский черный лебедь - Владимир Пироцкий


Скачать книгу
G искал-потел

      только утомился.

      Намекнула я миленку,

      Есть одна проблема.

      Начертила путь до ЗАГСа —

      Думал теорема.

      Математик у Евклида

      Не тому училыся.

      Позвала, он параллельно —

      Сразу испарился.

      Погрозил Петрович своим узловатым пальцем в пустоту, приосанился и чуть не сел мимо лавки. Буйну голову на стол уронил и опять засопел.

      Всему свое время и место.

      Летом хороводы, осенью невеста.

      А бывало время…, да…, всякое бывало.

      Да не у всех вставало. Стоп!

      На том и точечку поставим,

      господа офыцеры, золотыя князья.

      Я, конешна, не первый, и последним – низзя.

      Никому и ничего. Никуда не ззя. Ни в туда, ни в оттуда, б л.

      Кто не понял, тот поймет.

      Слово верное найдет.

      Подсчитает сальдо – было или есть.

      «Кто сберег свои нервы, тот не спас свою честь».

      Вот мне Петрович, сварщик и сантехник в третьем отделении, то есть, поколении, ото сна отошел, смотрит на меня и силится понять – «Хто я и где?»

      Как живой перед глазами стоит, набычился. Взгляд, будто у Семенабуденнова, когда в атаку прет, опосля как остограмился по-наркомовски. Да три раза́.

      Стоп. Теперь, песенка о главном: тут мне Петрович и глаголит прямо, по-рабочему. Глаголом жжот, прямо по Пушкину: «За@@али вы уже, математики х@@вы!»

      Из форточки гармонист наяривает, а девчата частушки, как из пушки голосят:

      Математик, мой милок,

      Ум/уд свой не использует.

      Не в постели, а в планшете

      Бесполезно ерзает.

      Тут уж, бл, из песни слов…, как говорится… э-эх, ну да ладна.

      «А чо так, друже?» – говорю ему в ответ с почтением.

      «Ничо…», – ответствует он веско и засыпает тут же за столом в 37-й раз. Похрапывает, да покрикивает во сне. Видно всё тачанки снятся. А мерзавчика в кулачке своем аршинном зажал.

      И как-то не радостно мне.

      Люди ходят на карачках,

      я сижу, что мишка в спячке,

      будто весь в го@не.

      Тихо, мирно…

      Отдыхаю,

      как что будет,

      примечаю…

      Только я расслабился в ожидании покоя, он кулачишшем своим по столу, хе рр ась!

      Шкалики попадали, да стаканы́,

      тараканы россыпью – в стороны́.

      Гордостью, посконной наполнены́

      те ещё герои дорогой странны́.

      Графинчик с чаем я-таки словил на лету, значит форму держу пока, если чё. Говорю ему сквозь зубы шепотом, – «Полегче на поворотах, му д@ла, на портвешок-то не хватит».

      Он как услышал родную речь, сразу обмяк весь, болезный, успокоился, дома себя почуял, сукин сын. Наш сукин сын!

      Пропустили мы степенно, не торопясь по полмерзавчику. Сидим сырок «Дружба» нюхаем. Есть-то его давно нельзя.

      Тут он опять встревает: «Ето понятно любому пи… ссателю.»

      – Ну, и? – говорю ему.

      И опять он, вежливо так: «Вы, б лямате… матики… себе голову засрали-заморочили и нам хотите? Извини, канешна, мы табли… таблицу лохарифов


Скачать книгу