Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
Сноски
1
Клара Борисовна Розенберг (ум. 1926), лично знавшая и меня и В.Я. Брюсова, взяла на себя хлопоты по отправке книг сосланным в Сибирь по делу «об организации политической демонстрации в городе Москве в феврале месяце 1902 года». Я в это время жил в Амге, в Якутской области, на расстоянии трех тысяч верст от железной дороги.
2
«Монна Ванна» – М. Maeterlinck. «Monna Vanna». Piece. Paris(М. Метерлинк. «Монна Ванна». Пьеса. Париж (фр.)). 1902.
3
Книга Верхарна, о которой упоминает Брюсов, – «Les Forces tumultueuses»(«Буйные силы» (фр.)).
4
Александр Семенович Ященко, юрист, оставленный тогда при Московском университете. Он был по недоразумению привлечен по делу московского студенческого Исполнительного комитета в начале 1902 года и сослан в Сибирь, но вскоре был возвращен оттуда. Весною 1903 года Ященко жил в Париже и занимался там по своей специальности – международным правом. Впоследствии он защитил магистерскую и докторскую диссертацию и занимал кафедру философии права в Юрьеве, а потом и в Петербурге (ныне Ленинграде).
5
Моя статья «Светлеют дали», о которой в этом письме сообщает Брюсов, была напечатана в мартовской книжке «Весов» за 1904 год. Эта юношеская статья, которую я не решился перепечатать ни в одном из своих сборников, была исполнена странного – на мой теперешний взгляд – оптимизма. «Мы теперь накануне великих откровений, – писал я в конце этой статьи, – природа человеческая утончается. То, чего раньше мы не видели, пламенеет красками. Мы чуем на своем лице прикосновение теней…» «Мы делаемся причастными величайшему прозрению, отвергая те пути познания, по которым следовало заблудившееся человечество». Этот наивный патетизм вполне, впрочем, соответствовал настроениям тогдашних представителей «нового искусства». Брюсов писал в первом нумере тех же «Весов»: «Ныне искусство, наконец, свободно». И далее: «Пусть же современные художники сознательно куют свои создания в виде ключей тайн, в виде мистических ключей, растворяющих двери из его „голубой тюрьмы“ к вечной свободе». Подобный же пафос мы находим и в статьях других авторов, которые уснащали свой стиль такими, например, изысканностями: «Знойные потоки солнечной светозарности омывают нас вечной лаской, когда раздаются звучные строки о том, что мы „будем как солнце“. Орлиный взлет к обаятельному томлению июльских дней и к печали пожарных закатов…» и т. д. В Петербурге был не в моде этот приподнятый и восторженный стиль.
6
Признание Брюсова, что он и его соратники по «Весам» вовсе не символисты, чрезвычайно любопытно и выражено