.

      Они дважды проверили всё, как обычно, прежде чем подойти к зоне подготовки у развилки коридора, как всегда уводящего Эрика направо, а Рагну – налево.

      – Ты меня видишь?

      – Да. Ты меня?

      – Да.

      Эрик скользнул пальцами по её руке, проверяя разъём под кожей, а потом она сделала для него то же самое.

      – У тебя новый эликсир, так? – Рагна, сощурившись, разглядывала шприц. От неё никогда ничего не ускользало.

      – Да. Экспериментальный. Из рогов эвеньев и хаарьей желчи. Пока не испытан… Но кропарь, который дал мне его, сказал, что всё должно пройти как по маслу.

      Рагна покачала головой.

      – Мне это не нравится. Зачем ты всё время лезешь на рожон? В прошлый раз всё и так было отлично.

      Он пожал плечами:

      – Путь – это развитие. Развитие – это путь. Неужели тебе самой не любопытно?

      – Любопытство? Я бы назвала это по-другому. Тягой к саморазрушению, например. Или попросту глупостью, – она всё равно нажала на поршень шприца, потому что ему было не с руки, как делала каждый раз перед охотой. Эрик судорожно вздохнул, поморщился.

      – Да брось, – он потянулся, чувствуя, как новый эликсир растекается по венам, горячий, щекочущий, едкий. – Всё будет отлично. Я доверяю этому кропарю.

      – Лучше бы ты мне так доверял. Я, в отличие от него, не даю самоубийственных советов.

      – Тебе я доверяю больше, чем себе, и ты это знаешь.

      Она кивнула и протянула ему руку разъёмом вверх.

      – Мне как обычно.

      Некоторое время они посидели рядом, оперевшись друг на друга, ожидая, пока эликсиры подействуют, а препараты в их телах запоют, откликаясь на горячий разгон крови, быстрее бегущей по жилам.

      Вдруг Рагна коснулась его руки, и он крепко сжал в ответ её пальцы.

      – У меня дурное предчувствие, – тихо сказала она. – И в последнее время оно, знаешь ли, усиливается.

      – Не о чем волноваться, – откликнулся он, хотя вовсе не был в этом так уж уверен. – Всё будет, как обычно. Мы всё проверили. И…

      – Я не об этом. – Рагна на него смотрела. Её глаза, синий и золотистый, были устремлены куда-то вбок, как будто там, на белой стене, творилось что-то, что не дано было разглядеть никому, кроме неё одной. – Я о том, что творится в последнее время, Эрик.

      Он молчал – не хотел обижать её ложью.

      – Я не знаю, куда ты ведёшь нас, – продолжила она, – и чего добиваешься. Я никогда не задаю вопросов. Ты – мой ястреб так долго…

      – Четыре года.

      – Для препаратора – целая жизнь, – возразила Рагна с несвойственной ей серьёзностью. – Я верю тебе. И никогда не задавала вопросов. Но… Теперь я беспокоюсь за нас обоих. Скажи мне, что я волнуюсь зря. Скажи, что беспокоиться не о чем.

      Эрик молчал, и она вздохнула:

      – Почему-то я так и думала.

      Они ещё немного посидели молча, прижимаясь друг к другу, и Эрик подумал, что наслаждается её запахом так, как наслаждался бы, наверное, запахом матери – близким, привычным. Запахом дома.

      Ей – и только ей – ему хотелось сказать как можно больше.

      – Мне хотелось бы сказать тебе как можно больше. Но…

      – Как всегда «но», – проворчала она, пихая его в бок и роняя голову ему на плечо. – Стром, всё это тянется слишком давно. Ты сам это знаешь. Я насчитала уже три случая, когда ты повёл нас туда, где не было и не могло быть снитиров.

      – Все иногда ошибаются.

      – Ты никогда не ошибался.

      – Видимо, я начинаю стареть. Или, может, препараты влияют на мой мозг?

      Она закатила глаза.

      – Работа твоего мозга определённо всегда вызывала у меня опасения, но препараты тут не при чём. В тебе их меньше, чем во мне, раза в три. Я вообще не знаю никого, кому всё это давалось бы легче, чем тебе, и это ты тоже знаешь.

      Эрик удержался от реакции на это «легче». Рагна знала его слишком хорошо, и это была не первая её – и далеко не самая удачная – провокация в попытке узнать, какую цену он платит за своё исключительное усвоение.

      – Стром, в Стуже мы ходим не туда, куда нужно, а в Химмельборге, наоборот, стали вести себя неожиданно прилично. Тише весеннего снежка. С чего бы это?

      – Мне казалось, приличное поведение пошло нам обоим на пользу.

      Она с наслаждением потянулась, и он услышал, как ус вала в её левой руке, туго переплетённый с венами, негромко гудит, запоздало отвечая на зов эликсиров.

      – Есть немного. Я говорила, что завтра вечером встречаюсь с Хасаром? Это будет уже в третий раз.

      – Звучит как серьёзные отношения.

      Рагна снова пихнула его в бок:

      – Не смейся. Может, и так. Служба закончится. Уйду в отставку. Заведём маленький дом в пригороде. Белые цветы… – её язык слегка заплетался. Тело настраивалось и перестраивалось –