Адвокат вампира. Елена Комарова
еще недавно прибывший в город, так быстро освоиться в этом лабиринте? – недоумевали они. В ответ он обычно говорил, что всегда любил лабиринты, поэтому чувствует себя в них как дома, и улыбался под скрывавшим лицо шарфом.
– На Дорсет-лейн! – прозвучал очередной адрес. Возница подождал, пока господин в теплом зимнем пальто займет место в экипаже, и тронул вожжи.
Получить работу оказалось несложно. Владелец конторы не тратил время даром, в двух словах объяснил все, что нужно было знать новичку, и не задавал лишних вопросов. Через несколько часов новый работник в первый раз запряг в свой экипаж гнедую кобылу и выехал на улицы Лондона.
На перекрестке кэб остановился, и возница хэнсомовского экипажа, ехавшего мимо, приветливо помахал рукой.
Постоянно находиться среди людей, быть предупредительным с пассажирами (за чрезмерную лихость или грубое обращение могли подать жалобу в полицию), беседовать с другими кэбменами на бирже или при случайной встрече на улицах. В этом огромном городе не обращали внимания на акцент – один Бог ведает, сколько здесь собралось разных говоров, и не стремились заглянуть под скрывающую лицо ткань – в эту пору года все старались защититься от холода и ветра. Эрик, некогда парижский Призрак Оперы, быстро научился поддерживать праздные беседы, коротая время в ожидании новых клиентов, и проявлять живейшее внимание к последним сплетням и слухам, будь то загулявшая жена мясника или страшное преступление, о котором выкрикнет мальчишка-разносчик газет. Говорить, слушать и запоминать. В этом было первое задание на испытательном сроке.
Пожилой господин рассчитался и покинул экипаж, но не прошло и пяти минут, как извозчика окликнули новые пассажиры, пара, пожелавшая доехать до Альберт-холла, и Эрик спрыгнул вниз, чтобы открыть дверь.
Профессору Ван Хельсингу было нужно разузнать о происшествиях, случившихся в последние месяцы, и бывший Призрак Оперы стал его глазами и ушами в конторе наемных экипажей, где почти четыре года проработал Джон Доббс. Полиция, как просветил его наниматель, сочла беднягу жертвой грабежа – и эта версия была весьма вероятной. В Лондоне хватало нищих, отчаявшихся и обезумевших, готовых убить и убивавших за несколько шиллингов. Даже самого Эрика дважды пытались ограбить.
Четыре смерти за два месяца! Пусть труп обнаружен лишь один, но Призрак Оперы не сомневался, что и прочие, кого пока считают пропавшими без вести, мертвы. Все они были кэбменами, и все их экипажи были найдены полицией пустыми на окраинах Лондона. Свидетельства очевидцев, как это часто бывает в таких случаях, разнились, мало кто счел бы их заслуживающими доверия. Полиция обычно только отмахивалась от рассказов об огромном лохматом то ли волке, то ли диком псе с горящими глазами, который легко преодолевал самые высокие преграды, и более того – некоторые утверждали, что он превращался в человека! У полиции слишком много забот и с обычными преступниками…
Именно поэтому