Ведьма из трейлера. Современная американская мистика. Эрвин Хантер
у Бирса определенную смысловую нагрузку. «Человек в воде увидел глаз человека на мосту, смотревший на него сквозь щель прицельной рамки. Он отметил серый цвет этого глаза и вспомнил, что серые глаза считаются самыми зоркими и что будто бы все знаменитые стрелки сероглазы». Шпион, разведчик-северян, спровоцировавший гибель Факуэра, выступит в роли дьявола, искусителя: «Однажды вечером, когда Факуэр сидел с женой на каменной скамье у ворот своей усадьбы, к ним подъехал солдат в серой форме и попросил напиться». Это и серые глаза смерти, и серый от пыли мундир, и серое лицо, в котором брат не узнает погибшего брата. В первом из трех портретов капитана Коултера Бирс обращает внимание на его серые глаза. Мало того, если мы внимательно посмотрим на фамилию главного героя рассказа «Пересмешник», «рядового Грейрока» (Greyrock), то даже здесь мы увидим это обыгрывание темы «серого» цвета.
Интересен у Бирса и мотив реки, которая в зависимости от контекста может быть и Стиксом, и Рубиконом, и Летой.
Мотив часов – а шире, времени и судьбы, безразличной и не подчиняющейся человеку, – проходит через многие рассказы Бирса. Так, тиканье часов переходит в пульсирующий ритм стука крови в голове повешенного, которое, конечно, есть сама судьба: «Какой-то звук, назойливый и непонятный, перебивал его мысли о близких – резкое, отчетливое металлическое постукивание, словно удары молота по наковальне: в нем была та же звонкость. Он прислушивался, пытаясь определить, что это за звук и откуда он исходит; он одновременно казался бесконечно далеким и очень близким. Удары раздавались через правильные промежутки, но медленно, как похоронный звон. Он ждал каждого удара с нетерпением и, сам не зная почему, со страхом. Постепенно промежутки между ударами удлинялись, паузы становились все мучительнее. Чем реже раздавались звуки, тем большую силу и отчетливость они приобретали. Они словно ножом резали ухо; он едва удерживался от крика. То, что он слышал, было тиканье его часов».
Страх взглянуть на часы, сопровождает персонажа рассказа «Часы Джона Бартайна». А в «Кувшине сиропа» Время, живущее своей жизнью, предоставляет членам семьи возможность подумать, произошло событие – в данном случае смерть – или нет.
Возвращаясь к вопросу о смерти Бирса. Рой Моррис весьма убедительно утверждает, что путешествие в Мексику никогда не предпринималось Бирсом и что все это не более как тщательно спланированное самоубийство, которое произошло в Большом Каньоне. А между тем находились свидетели, не пожелавшие отдавать его смерти и якобы видевшие его в Европе на полях сражений начавшейся Первой мировой войны (на стороне французов).
Хотя по-прежнему существует и точка зрения, согласно которой эта яркая и самобытная жизнь оборвалась в битве под Охинагой 11 января 1914 года.
Дочь Бирса через многие годы после его исчезновения предпринимала безуспешные попытки найти отца, и находились люди, желавшие ей в этом помочь.
Он же до сих пор считается «без вести