Почему собаки гораздо умнее, чем вы думаете. Ванесса Вудс
мы собираемся тестировать.
Первые ученые, занявшиеся изучением интеллекта животных в начале XX века, быстро осознали всю важность экспериментов. Ллойд Морган, один из наиболее известных исследователей того поколения, работал со своим псом Тони. Так, Тони отлично умел открывать ворота во дворе Моргана. Наблюдая за этим, вы могли бы предположить, что Тони понимает устройство ворот, а следовательно, довольно умен. Например, собака «должна понимать», что если щеколда задвинута, то ворота не откроются. Тем не менее Морган наблюдал весь тот длинный путь проб и ошибок, который проделал Тони. В результате ученый пришел к выводу, что Тони так и не осознает, как ему удается открывать ворота. Ему просто повезло, и он научился это делать совершенно случайно.
Если не прибегать к эксперименту, то выбор одного из объяснений поведения Тони – связанного со сложной познавательной деятельностью или примитивного – оказывается неоднозначным. В любой области знания научный метод признает наиболее простое объяснение самым верным. Именно о Моргане говорят как о человеке, который продемонстрировал силу простых когнитивных объяснений даже при изучении сравнительно сложного поведения.
В моей карьере таким «Тони» стала обезьянка-капуцин по имени Роберта, с которой я занимался в Риме. Элизабетта Визальберджи, специалист по познавательной деятельности обезьян-капуцинов, работающая в Римском институте когнитивных наук и технологий, поставила перед Робертой одну задачу. Целью опыта было выяснить: могут ли обезьяны-капуцины спонтанно совершать логические выводы, пользуясь инструментами. Проблема сводилась к тому, что Роберте и другим обезьянам предлагалось достать арахис из прозрачной трубки. В ее средней нижней части имелось небольшое углубление. Чтобы достать орех, животное должно было вставить длинный инструмент в отверстие трубки, дальнее от арахиса, и отталкивать плод от ямки к противоположному отверстию.
Эту проблему научилась решать только Роберта. Она казалась своего рода обезьяной-гением, но Элизабетта, как хороший экспериментатор, поставила другой опыт. Она перевернула трубку. Таким образом, углубление было выше ореха, и провалиться он больше не мог. Если предположить, что Роберта понимала «коварство» ямки (что именно она мешает вытолкнуть орех через короткий конец трубки), то теперь она могла уже не волноваться о том, где находится лакомство относительно этого углубления. Она могла бы толкать арахис в любом направлении и получать его.
Однако Роберта продолжала пользоваться тем методом, которому она научилась при исходном положении углубления (внизу). Она всегда засовывала палочку в отверстие трубки, которое находилось дальше от арахиса, чтобы отталкивать еду от ямки.
Опыт показал, что Роберта способна решить проблему, но не понимает, почему она возникает. Не подумайте, что это постыдно – я вот, например, набираю текст на компьютере, но понятия не имею, как он работает.
Хотя в основе сложного поведения зачастую лежит простое объяснение, так бывает не всегда.