Ничей. Алексей Борисов
своей критической направленностью, поднял следующую выборную тему и сделал вывод, что шансы мебельного магната Колыхаева стать мэром далеко не бесспорны. Партайгеноссе Митрофанычев, по оценке газеты, хотел бы видеть на этом посту своего союзника. Кого персонально, обозреватель «Негоцианта» пока не брался предположить. По мнению журналиста, в офисе «Ядрёной России», в отличие от вице-губернатора Кобякова, еще не пришли к консенсусу. А губернатор, досиживая остаток второго срока, лавировал между разными властными группировками.
Зазвонил мобильный.
– Привет! – это был Андрей Челноков из «Негоцианта».
– Легок на помине, – отозвался я.
– В смысле?
– Читаю как раз вашу газету.
– Это приятно.
– Тебе комментарий нужен?
– Не совсем, – Андрей замялся. – Скорее узнать кое-что хочу.
– Про спикера?
– Нет, про тебя.
– А ты про меня до сих пор что-то не знаешь?
– Слухи есть, что ты в отставку уходишь, а пресс-службу реформируют.
Я усмехнулся.
– Бедная пресс-служба. Сколько ее можно реформировать?
– Это правда или нет? – профессионально спросил Андрей.
– Таких сведений у меня нет, – ответил я.
– А если будут? – продолжал напирать коллега.
– А если будут, тебе первому скажу.
– Ловлю на слове, – оживился Андрей.
– Вот и славно, – заметил я. – Теперь у меня возник вопрос. Откуда дровишки?
– Не могу сказать, – заерзал мой собеседник. – Сам понимаешь, у нас в парламенте свои источники.
– Депутатские?
– Не пытай! Не выдам всё равно.
– Ну и не выдавай. Позвоню, если в отставку соберусь.
День в парламенте обещал быть нескучным. Внутренне готовый к любой гадости, я бодро занялся бумажной текучкой. Надо было списать кучу давно отработанных документов, возвышавшихся отдельной стопкой на столе. Наши делопроизводители мне уже плешь проели, напоминая о них. По этим бумажкам «наверху» тоже делали выводы об эффективности работы службы. Я расписался уже раз тридцать и столько же раз собственноручно вывел: «В дело», когда заскрипела дверь, и отчетливо пахнуло перегаром.
– А, Андрей Павлович! – безошибочно определил я.
Вид у корифея был еще тот.
– Меня тут никто не спрашивал? – осторожно осведомился Карлов после обмена приветствиями.
– Уборщица интересовалась, – сказал я.
– Уборщица?
– Ну да. Проветривала у вас.
Андрей Павлович вздохнул и потрогал себя за виски. Лицо его исказилось похмельной мукой.
– Не любишь ты меня, Алексей, – произнес он печально. – А я к тебе всегда хорошо относился.
– Экспертизу-то провели?
– Какую экспертизу? – не понял Карлов.
– Творческо-лингвистическую. Или как она у вас называется? Колобков собирался.
– Я в библиотеке вчера весь день просидел, – заявил Андрей Павлович. – Виталию Ивановичу статью готовлю.
– Статью? –