Замок Отранто и другие истории. Гораций Уолпол
безнадежные глупцы! – вскричал Манфред. – А она тем временем скрылась, потому что вы испугались домового. Подумай ты, дурацкая башка: ведь она оставила меня в галерее, и я сам пришел оттуда.
– И все-таки, сдается мне, она еще и сейчас там, – сказал Жак. – Но пусть дьявол меня заберет, если я пойду снова искать ее в этом месте… Бедный Диего! Не думаю, чтобы он мог оправиться от этого…
– Оправиться от чего? – спросил, негодуя, Манфред. – Что ж, я так никогда и не узнаю, что застращало этих негодяев? Но я попусту теряю время. Следуй за мной, холоп, я сам посмотрю, в галерее ли Изабелла.
– Ради всего святого, добрый господин мой, – воскликнул Жак, – не ходите в галерею! По-моему, сам Сатана сидит там, в соседней горнице.
Манфред, до сих пор считавший, что слуги просто зря перетрусили, был поражен этим новым обстоятельством. Он вспомнил об ожившем портрете и о внезапно захлопнувшейся двери в конце коридора; голос его задрожал, и он растерянно спросил:
– Что такое там, в большой горнице?
– Господин мой, – отвечал Жак, – когда Диего и я подошли к галерее, Диего вошел в нее первым, потому что, как он сказал, он смелее меня. Так вот, войдя в галерею, мы никого в ней не нашли. Заглядывали под каждую скамью, под каждый стул и все же не нашли никого.
– А все портреты были на своих местах? – спросил Манфред.
– Да, ваша светлость, – подтвердил Жак. – Но нам не пришло в голову заглянуть за них.
– Ладно, ладно, рассказывай дальше, – приказал князь.
– Когда мы подошли к двери большой горницы, – продолжал Жак, – она была закрыта.
– И что же, вы не смогли ее открыть? – вновь прервал его Манфред.
– Да нет, ваша светлость, смогли. О, если бы небу было угодно не позволять нам этого! – воскликнул слуга. – На него, то есть на Диего, а никак не на меня, вдруг напала отчаянная храбрость, и он решился войти туда, хотя я и отговаривал его… Если я когда-нибудь снова войду в горницу, дверь которой закрыта…
– Не отклоняйся в сторону, – промолвил Манфред, содрогаясь, – и скажи ясно, что увидели вы в большой горнице, когда отворили дверь.
– Я, ваша светлость? – вскричал Жак. – Я ничего не видел: я стоял позади Диего. Из нас двоих, господин мой, видел это Диего, а не я, но я слышал шум.
– Заклинаю тебя душами моих предков, Жак, – торжественным тоном произнес Манфред, – скажи мне: что ты видел? Что ты слышал?
– Видел Диего, а не я, ваша светлость, – ответил Жак, – я только слышал шум. Как только Диего отворил дверь, он закричал и отскочил назад. Я тоже отскочил и спросил его: «Что там, призрак?» – «Призрак? Нет, нет, – отвечал Диего, и волосы на голове у него зашевелились сами собой. – Мне кажется, это – великан, он, верно, весь закован в латы; я видел его ступню и часть голени, они такие же огромные, как и шлем, что лежит посреди двора». Не успел он произнести эти слова, ваша светлость, как мы услыхали громкий звук, словно что-то большое начало шевелиться, и лязг доспехов: это, надо полагать, великан вставал на ноги, потому что сначала он, как